Вороной конь Евы шел рысью вдоль берега вверх по течению, я следовал позади на гнедой кобыле и, на привязи, с запасной, рыжей, что, вообще-то, ближе к светло-коричневому. Этой же дорогой мы с царицей добирались к порталу. Меня направление более чем устраивало. С каждым пройденным метром я приближался к цели. Простое сопоставление фактов убеждало: мы едем в «деревни» оружейников (теперь, увидев их собственными глазами, не могу называть без кавычек). Все следы и слухи вели туда. Кроме портала в мой мир там же должно быть место, где, как сказала Ева, беляки «появляются на свет».
– Ты обещал игры, – на ходу бросила Ева.
– Можно сыграть в города, – объявил я.
Сколько же информации можно выудить из ответов об известном белякам мире…
– Объясняй.
– Например, я говорю: Еконоград. Оканчивается на «дэ». Еве нужно ответить названием города или деревни на эту букву… – Еж копченый, она же не знает букв. – На звук «д»…
– Скучная игра. Давай другую.
Облом-с. Ничего, однажды я выведу разговор и на эту тему, а пока…
– Можно продолжить играть в мяч, но теперь на конях.
– Не поняла – во что играть?
– Этот снаряд, – я подкинул в руке тряпичный шар, – называется мячом.
Мы попробовали. Еве не понравилось. Результат зависел не от ее способностей, а от возможностей лошади и от умения управлять. Оказалось, что опыта верховой езды у меня больше. Ева привыкла полагаться на свои ноги, и в экстренной ситуации (когда в нее летел запущенный мной тряпичный мяч) лошадь ей только мешала.
– Все, никаких мячей и догонялок, давай другую игру.
– Прятки? – с надеждой спросил я.
Справа лес, слева река, условия для побега вроде бы идеальные.
Вопрос номер один: догонит ли бегущий беляк несущуюся галопом лошадь? Если взять с места в карьер…
Не хочу проверять. Помню, как Ева раскидывала всадников, которые стремились вырваться а ворота.
Тогда – вопрос номер два: беляки плавают так же быстро, как бегают и прыгают?
Зависит от того, умеют ли они плавать. Если умеют – лучше мне в реку не соваться.
– Никаких пряток.
– Тогда вот еще игра, называется «Камень, нож, лопух». Кулак обозначает камень, он разбивает нож, но завертывается в лопух. Нож – выставленные два пальца – режут лопух и боятся камня, а лопух – открытая ладонь – побеждает камень и проигрывает ножу. На счет «три» нужно показать одну из фигур. Раз, два, три!
Ева показала кулак, я – ладонь.
По коже побежали холодные мурашки, но я сообщил:
– В этот раз Ева проиграла.
– Нет, Ева выиграла. Камень раздавит и порвет любой лопух. Он сильнее всего.
– Но в игре…
– Глупая игра. – Ева поглядела на небо. Солнце с упорством отъявленного диссидента стремилось на запад, словно ему там медом намазано. – Надо поторопиться.
Она пустила коня галопом.
Пришлось не отставать. Если расстояние между нами увеличивалось, Ева оборачивалась. Одного такого взгляда хватало, чтобы выровнять дистанцию и дальше соблюдать ее строго.
Время летело, мы тоже летели. Похоже, Еве не терпелось быстрее прибыть в нужное место. Похвальное желание, но лошади – не машины, они не рассчитаны на долгий бег в таком темпе. Галоп надо чередовать с рысью и шагом намного чаще, а Ева периодически замедлялась не потому, что заботилась о здоровье нашего транспорта, а из-за смены рельефа: по илистому мелководью или камням нельзя скакать так же, как по утоптанным тропам.
– Если Ева позволит обратиться…
– Что еще?
– Лошади не могут бежать с такой скоростью так долго.
