Его учили правильным манерам и обрастал он своим собственным имуществом.
Зина не умела отказывать, и он постепенно научился этим пользоваться. Знал, когда лучше спрашивать, и на какие кнопки Зининой души нажать.
Сейчас у него была большая трехкомнатная квартира с высокими потолками и евро-ремонтом. Была своя мягкая подушка и любимое кресло.
Потреблял Семён только суперсвежие продукты. К алкоголю был равнодушен. А вот работу не любил. Он не любил выходить из дома по расписанию, куда-то спешить и опаздывать. И вообще не нравились ему обязательства. Ему нравилось прогуливаться по парку и встретив случайно симпатичную девушку, завязать с ней приятный обольстительный разговор. ….
Как-то совсем незаметно он стал главнее Зины. Он просыпался, когда хотел, уходил, куда хотел и возвращался без предупреждения, не связывая себя никакими обещаниями.
Зина без слов выполняла все его требования, иногда даже добавляя что-то от себя и оплачивая для его блага что-то очень дорогостоящее, почему-то думала, что просто необходимо восполнить все, что он не дополучил в детстве, и вот именно таким путем идет воспитание в нужном направлении. Нужно дать шанс, нужно дать возможность.
А уж Семён ей обязательно воспользуется и будет благодарен. Он же такой умничка!
Володя был не согласен с Зиной. Говорил ей, что растет эгоист, но Зина только махнет рукой и выкинет эти неправильные мысли из своей головы. Зинина любовь была и слепа, и глуха.
Семён же с каждым днем все меньше думал о Зине, да и вообще все чаще стала она его раздражать, казалась уже не такой красивой, как раньше, а разговоры – вообще тоска зеленая – все одно и тоже. Скукотища!
Так что, почувствовал Семён себя взрослым, ему захотелось свободы. Стала мешать ему Зина.
Зина обсуждала его будущее с Володей в спальне.
Володя ее, как всегда, успокаивал: «Да никуда он от тебя не денется. Ему ж здесь удобно. Ты его итак черезчур балуешь. Его надо на дачу к нам отвезти – пусть поработает хоть чуть-чуть. А то в трутня превращается».
Но Зина все равно тревожилась и плохо спала, когда Семёна не было дома. Не отпускать не могла, и скрепя сердце, отпускала.
Семён всегда забывал ключи от дома. Поэтому, когда он хотел домой, то шёл к соседке Раисе Степановне, она развлекала его своими историями про аптеку и поликлинику, наливала ему молока и спешила звонить Зине. «Зиночка? Семён у меня. Ты не волнуйся. Да. Сам пришел.»
И тут же поспешно бросала Зина трубку, отпрашивалась с работы и почти бегом мчалась домой, по пути радуя Володю, что Семён вернулся наконец.
Резко звонил звонок в квартире бабы Раи, влетала Зина в расстегнутом пальто, бросалась к Семёну, хватала его на руки, гладила его рыжую грязную шерсть, прижимала к себе все его родные 8 кило, проверяла каждый сантиметр его тела, целовала на прощанье Раису Степановны, совала ей шоколадку в карман и счастливая несла его домой. По пути повторяя: ну, наконец-то дождались. Я ж тебя искала ходила, звала. Где вот ты был? Куда шлялся? Смотри, какой грязный весь, худой… неделю дома не было…
Дома его неизменно купали (это было неприятно, но необходимо), сушили и много гладили. Потом давали свежую его любимую кильку (Не мороженую!) Он нехотя и изредка мурлыкал и спал сутками на своей любимой подушке, в своем мягком кресле, в своей квартире.
До следующего похода…..
