– Это проволока эта так называется? – догадался Артем.
– Ага. Пила Джильи. Ну или Джигли – я так сам и не разобрался толком, как ее правильно все же называть. Кости, ты сам видел, пилит здорово. А вот дрова в лесу – не очень… Ну идут вроде.
Откуда-то с того конца коридора послышался шум, оттуда выскочил человек с автоматом, приложенным к плечу, и нацелился на них.
– Эй, не стреляй! – поспешно крикнул Старый. – Нас здесь четверо, все живые. Отзовись! – толкнул он Артема.
– Я живой! – торопливо отозвался он.
– А еще двое? – к вошедшему в коридор спасателю присоединилось еще трое.
– Один без сознания, отозваться не может, – крикнул Старый. – Я доктор, я за него ручаюсь. Еще один говорить не может – травма горла.
– Доктор? Ну ладно… а еще двое где?
– В кабинете директора, или кто там у вас… тоже живые, но один ранен.
– Это как ранен – покусан, что ли? – подозрительно спросил один из спасателей. – Так мы туда не пойдем, стреляй на месте.
– Эй, там, в коридоре, – послышался спокойно-злой голос Крысолова. – Я сейчас точно выстрелю – в твою башку тупую, чтобы ты даже зомбаком по земле ходить не мог. А ну давай один ко мне, остальные в конец коридора – и шустером!
Немного посовещавшись в коридоре, бригада спасателей все же, отважившись, пошла к ним. Один свернул в кабинет директора, трое других подошли к ним и опять остановились шагах в трех от Артема и Старого, выставив стволы.
Только убедившись, что лежащий на полу Банан и впрямь дышит и не спешит вцепиться в Артемовы пальцы, спасатели подошли к ним, недовольно бурча что-то под нос.
– Воздуховод есть, доктор, – обратился один из бригады спасателей, молодой сравнительно парень, лет на пять старше всего Артема, к Старому, увидев, как Артем держит челюсть Банана.
– Давай, – обрадованно сказал тот.
Парень достал какую-то хитро выгнутую загогулину, подал ее Старому, и тот немедленно воткнул ее в рот Банану.
– Можешь челюсть отпустить, – сказал он Артему. Артем отпустил углы челюсти – и сам удивился, насколько онемели у него руки: вроде, кажется, и небольшая сила нужна, чтобы челюсть эту держать, а пальцы еле разогнулись. А Банан и вправду дышать сам стал – без этого надсадного хрипа. Носилки у спасателей были удобные – как раз для того, чтобы тяжелого больного по узким коридорам и лестницам носить, – плотное брезентовое полотнище с удобными ручками. На них и сгрузили Банана. По команде Старого трое спасателей и Артем, крепко схватившись за ручки носилок, подняли их и понесли по коридору. Дойдя до кабинета директора или управителя, кто их тут знает, они остановились – Крысолов и четвертый спасатель вынесли Сикоку, с лицом, по цвету мало чем отличающимся от бинта, которым была замотана культя его руки. Тем не менее увидев, как Старый пыхтит под тяжестью тела Куска, который хоть и передвигался сам, но явно на дрожащих ногах, спасатель, скрипнув зубами, сказал Крысолову:
– Пусть он лучше, – кивнул он на спасателя, – Старому поможет… Давай их здесь подождем.
Спасатели удивленно смотрели на порванное пулями тело морфини и негромко переговаривались, не рискуя подходить близко даже к упокоенному монстру.
– У вас там есть еще кто-нибудь? Для страховки? – спросил Крысолов.
Отозвался лысый дядька с вислыми усами:
– Один на лестнице, второй внизу, у двери. И шофер еще.
– Ну хоть где-то нормально стали, – пробурчал командир и, решившись, приказал: – Выносите Банана, выводите Куска, потом двое ко мне.
