– Да уж, представляю.
– Писала очередную паршивую статью.
– Не злись на нее, она не виновата.
Танкред вздохнул:
– Я в ужасе, Фран. Не могу отделаться от мысли, что этот подонок сейчас вытворяет с ней черт знает что…
– Нужно дождаться требования о выкупе.
Он покачал головой:
– Пойдем в кабинет, выпьем чего-нибудь покрепче.
Франческа последовала за ним в кабинет, который представлял собой шестиугольную комнату со стенами, обшитыми светлым деревом. На длинных столах лежали плоттерные распечатки с чертежами кушетки в форме морской звезды. В заоконной тьме светящиеся фонари поисковых отрядов порхали по полям, как светлячки. Танкред достал из мини-бара бутылку джина, щедро плеснул себе в стакан и сел в эргономичное кресло.
– Есть что-то, чего я не знаю? – спросила Франческа, видя его нерешительность.
– Я не верю, что ее похитили из-за денег, – вздохнул он.
– Почему?
– Потому что у меня их нет. Почти все мои клиенты были русскими, а из-за того, что творится на Украине, я больше не могу с ними работать. Все активы одного из этих олигархов заморозили прежде, чем он мне заплатил. Бред…
– Прости, Тан, но ты же работаешь всю жизнь. Неужели у тебя совсем нет сбережений?
– Этот дом – черная дыра для денег. К тому же, когда дела шли хорошо, мы особо не экономили. Путешествия, лошадь, то да се… Понимаешь? Возможно, кто-то действительно затаил на меня злобу и хочет причинить боль, но, если и так, деньги его точно не интересуют, либо он не профессионал и не знает, с кем имеет дело. Или же этот человек зол на тебя.
– На меня?
– Ты крупный юрист. Детей у тебя нет, мы – твоя единственная родня. Возможно, кто-то мстит тебе за то, что ты захватила его компанию по поручению какого-нибудь эмира.
– Я работаю с бизнесменами, а не с мафией.
– Можно подумать, есть большая разница…
Франческа не желала начинать этот вечный спор. Кроме того, ей ужасно хотелось спать.
– Можно я займу комнату для гостей?
– Конечно. Сам-то я вряд ли смогу заснуть.
Не удалось это и ей. Франческа дожидалась рассвета с широко раскрытыми глазами, вздрагивая от каждого шороха и каждого проблескового маячка, отражающегося в окне. В любой момент мог явиться какой-нибудь карабинер с фуражкой в руке и сообщить, что тело ее племянницы найдено в канаве или в багажнике чьей-то машины. «К сожалению, мы прибыли слишком поздно…»
На рассвете она оставила попытки уснуть, приняла душ, поздоровалась с братом, которого нашла там же, где и оставила, только более пьяным, и отправилась в свою контору в Кремоне.
Контора располагалась в палаццо в историческом центре, позади Баптистерия, – пятьсот квадратных метров, отреставрированных в восемнадцатом веке, с фресками, лепниной, барельефами, картинами, гротескными орнаментами и тридцатью сотрудниками. Единственным помещением, не принадлежащим семье Кавальканте, был элегантный ресторанчик в бывшей конюшне: в обеденный перерыв он заполнялся клиентами и юристами, которые приходили туда через внутренний сад под ее окном. Кабинет Франчески находился в бывшей хозяйской спальне с громадным мраморным камином, который ее отец разжигал на Рождество, а она велела замуровать. Остальная обстановка полностью изменилась, и на месте портрета ее прадеда на охоте теперь висела картина де Кирико[7].
Мало-помалу контора наполнялась строгими костюмами и приветствиями: новость об Амале распространилась, и на Франческу посыпались сочувственные визиты служащих и юристов, которых она принимала с деланым удовольствием. Единственным среди них, кого Франческа хотела видеть, был Самуэле – стажер, к которому она уже некоторое время приглядывалась.
