Точнее, думал, что знает, но, как выяснилось, он ошибался.
Ибо как только плот вышел из бухты и скрылся из виду, из пансионата на пляж спустился Патрик Редферн, за которым следовал Кеннет Маршалл.
– Доброе утро, Пуаро, – кивнул детективу Маршалл. – Нигде не видели мою жену?
– Разве миссис Маршалл уже встала? – дипломатично ответил бельгиец.
– В номере ее нет, – сказал Кеннет и посмотрел на небо. – Чудесная погода. Я искупаюсь прямо сейчас. Сегодня утром мне предстоит много печатать на машинке.
Патрик осмотрел берег не так открыто. Подсев к Пуаро, он приготовился ждать свою даму сердца.
– Ну, а мадам Редферн? – спросил Пуаро. – Она также встала рано?
– Кристина? О, она отправилась делать зарисовки, – сказал Патрик. – В последнее время она очень увлеклась живописью.
В его голосе сквозило нетерпение. Было очевидно, что мыслями он в другом месте. Время шло, и Редферн все более откровенно демонстрировал свое недовольство тем, что Арлена задерживается. Всякий раз, заслышав шаги, он тотчас же оборачивался, чтобы узнать, кто спускается из пансионата.
Одно разочарование следовало за другим.
Сначала появились мистер и миссис Гарднеры, с непременными вязанием и книгой. Затем на пляж спустилась мисс Брюстер. Миссис Гарднер, как всегда деятельная, уселась и принялась за вязание, одновременно работая языком.
– Ну, месье Пуаро, сегодня утром пляж что-то пустой. Где все?
Пуаро объяснил, что Мастерманы и Коуэны, две семьи с детьми, отправились на весь день на экскурсию на яхте.
– Да, определенно, это сразу чувствуется. Никто не смеется и не кричит. И купается только один человек – капитан Маршалл.
Последний только что вышел на берег. Размахивая полотенцем, он подошел к солярию и сказа-л:
– Море сегодня просто великолепное. К сожалению, у меня полно работы. Уже должен идти.
– О, как жаль, капитан Маршалл! Работать в такой чудный день… Господи, вчера погода была просто ужасная, правда? Я сказала мистеру Гард-неру, что, если она и дальше будет плохой, нам придется отсюда уехать. Понимаете, когда весь остров окутан туманом, это навевает меланхолию. Возникает какое-то неприятное чувство… впрочем, я с детства очень реагирую на погоду. Понимаете, порой мне ни с того ни с сего просто хочется плакать и кричать. И, разумеется, моим родителям приходилось со мною нелегко. Но моя мать была прекрасная женщина, и она сказала моему отцу: «Синклер, если ребенку это хочется, мы не должны ему мешать. Крик для нее является самовыражением». И, конечно, отец согласился. Он был очень привязан к моей матери и делал все так, как она скажет. Они были замечательной парой, и, уверена, мистер Гарднер это подтвердит. Они ведь были выдающейся парой, не так ли, Оделл?
– Да, дорогая, – сказал мистер Гарднер.
– Капитан Маршалл, а где сегодня ваша девочка?
– Линда? Не знаю. Полагаю, бродит по острову.
– Знаете, капитан Маршалл, девочка кажется мне какой-то осунувшейся. Ей нужно усиленное питание и очень-очень сочувственное обращение.
– С Линдой всё в порядке, – отрезал Кеннет.
Он встал и направился в пансионат.
Патрик Редферн не стал заходить в воду. Он сидел на берегу, открыто уставившись на пансионат. Настроение у него постепенно ухудшалось.
Появилась мисс Брюстер, веселая и жизнерадостная.
Разговор пошел такой же, как и накануне: мягкое тявканье миссис Гарднер и резкий отрывистый лай мисс Брюстер.
– Пляж какой-то пустой, – наконец отметила последняя. – Где все, на экскурсии?
