- Обидел ты ее очень, отказал ей, - продолжала русалка. – Подлила она тебе зелье сонное, да в твой сон зашла.
В смысле сонное зелье? В смысле в сон зашла?
В первый момент Кощей ощутил острое разочарование и обиду. Нет, никто его не привораживал. Во второй – ему стало ужасно интересно, каким образом ему подлили зелье. В третий он внезапно осознал, что значит «в сон вошла». Наведенный сон! Это настолько невероятно, что неудивительно, что он ни о чем не догадался. Во-первых, подобные зелья сотни лет никто не использует. Во-вторых, про зелья с любовными приключениями он и не слышал, и не читал даже. Впрочем, может, про них где-то и написано, но он всегда считал, что уж подобное его никогда не коснется. В-третьих, эти зелья всегда были односторонними. Участвовать в них мог только «отправитель», жертва же была обычно безвольна. Во всяком случае, никакой волей она не обладала и в действии участвовала только пассивно. Кощей когда-то сам такие зелья варил и некоторых зарвавшихся личностей пугал по ночам. Само собой, в роли жертвы он тоже бывал, но запугать его сложно, просыпался он легко, и даже охотно пил подставляемые ему чарки с зельем. Интересно же, на что у людей фантазии хватит!
Русалка молча смотрела на него, а он вспоминал, каким образом мог выпить этот интереснейший напиток. Вспомнил, конечно. Цепочка сразу выстроилась презабавная. Черномор – Виктория – Александра. Нет, Виктория понятно, а Черномора они как уговорили? Хотя внучка из него веревки вьет. Ситуация была такая абсурдная, что Кощей расхохотался в голос. Интриги, скандалы, расследования! Таких заговоров против него еще не устраивали.
И вдруг поперхнулся.
- Это что же, я ей взаправду предложение сделал? – с ужасом спросил он.
Русалка кивнула, мол, что было, то было – Сашка о сём рассказывала. Кощей молча уставился на темную воду. Быстро темнело. Девушка в военной форме рядом казалась призраком из прошлого. Из того прошлого, которое Кощей вспоминать очень не любил. Сколько раз его убивали тогда? Не счесть… Сколько сил он угрохал, замораживая вражеских солдат, взрывая мосты, насылая черную гниль на их провиант, сбивая самолеты, повреждая двигатели в технике? Скольких вытащил из воды и подлечил как мог? Скольких раненых на себе волок до людей? Если б мог спасти Марьямку – спас бы. Да не встретились они при жизни. Но связаны будто стали навеки. Уж кого-кого, а ее Кощей в обиду не даст.
В черной воде масляным пятном блестела луна, орали цикады, ласково шелестела трава.
- Скажи мне, Марьямь, зачем нужна любовь? – задумчиво спросил Бессмертный. – Почему от нее только пусто в груди, только холодно и больно?
- Холодно и больно, - эхом откликнулась Марьямь. – Как же холодно! Ты знаешь, я была любима. Это тоже больно. Больно от счастья, отвоеванного у времени, холодно от осознания, что это кончится сегодня, завтра… Больно, когда любимый умирает от твоей руки. Больно, когда понимаешь, что ты жива. Вопреки всем законам Всевышнего жива. Больно, когда ты, еврейка, всю жизнь молившаяся своему Богу, вдруг просыпаешься русалкой, а потом тебе говорят – это из-за любви. Какая любовь, Кость? Это всё земля Русская. Здесь не любовь. Здесь страсть, жажда, боль, жалость, милосердие, прощение, ненависть... Нет в России любви, нет!
- Любовь долготерпит, милосердствует, всему надеется, всему верит, любовь не перестает… - процитировал по памяти Кощей. – Эй, ты чего? Русалки не плачут!
