Клод вздрогнул и, едва не скатившись с кресла, замер в паре метров. Прикоснулся кончиками пальцев к своим губам и грозно посмотрел на неё.
– Ты что творишь?! – зарычал он так грозно, что Алиса спрыгнула с кресла и, мгновенно спрятавшись за спинкой, прижала ладонь ко рту. – Ты сумасшедший?
– Прости, – пискнула Алиса, ругая себя за несдержанность. Как она могла поцеловать мужчину, притворяясь мужчиной сама? А что, если господин прикажет стражникам убить чокнутого помощника конюха? – Прости, я сам не понял, как это произошло! Словно само собой… И мне показалось, ты…
– Что я?! – рявкнул Клод, и Алиса зажмурилась, подавившись остатками фразы. – Говори прямо!
Она хотела сказать, что он тоже виноват, – ведь ответил же на поцелуй! – но подумала, что не стоит раздувать пламя. Светлый господин выпрямился и, заложив руки за спину, задумчиво посмотрел на неё: казалось, Клод взял себя в руки. Алиса, посекундно вздрагивая, осторожно вышла из-за кресла и подняла лицо, стараясь не отводить взгляда от глаз господина.
– Мне показалось, – смело проговорила она, – что ты превратился в красивую девушку! А мои песни всегда открывают лёгкий путь к девичьим сердцам…
– А, – облегчённо выдохнул Клод и покачал головой: – Так ты действовал по привычке. Словно сладкоголосая сирена, усыпляешь красивыми песнями, а затем пожинаешь плоды… Меня только удивляет, как ты до сих пор девственником остался?
Алиса улыбнулась:
– Я же говорил, что жду свою единственную, которая получит и сердце, и тело!
Клод рассмеялся и, приблизившись, неожиданно провёл рукой по её волосам, взъерошив их:
– Ну точно больной романтик! – Улыбка его растаяла, взгляд коснулся губ Алисы, господин помрачнел: – И меня с ума сводишь!
Алиса растерянно моргнула, а Клод скрипнул зубами и, схватив её за шиворот, вдруг потащил к дверям:
– А ну, проваливай!
Алиса, не понимая, с чего он снова разозлился, едва успевала переставлять ноги, Клод вышвырнул её из спальни и захлопнул дверь. Стражники, казалось, не обратили внимания на то, что из покоев Светлого господина едва не вылетел пацан с гитарой, блестящие фигуры так и остались неподвижными. Алиса, подтянув инструмент, с трудом поднялась и, потирая ушибленное место, да вполголоса костеря Клода неправильным русским, поплелась по коридору.
Желудок заурчал, и Алиса потёрла плоский живот. Конечно, хорошо быть такой стройной, но даже стройняшкам нужно что-то есть… хоть иногда! Пожалела, что не попыталась перекусить, скрывшись вуалью. Стерпел же Клод её выходки с метанием еды, сдержался бы и при несоблюдении этикета приёма пищи. Или нет? Вон как Лора переживала, не хотела Пола отпускать, даже её притащила… Замерла и, прижав к себе гитару, оглянулась: а вдруг ещё не успели убрать со стола? Хоть кусочек хлебушка взять! А там был хлебушек?
– Вот и посмотрю, – проворчала Алиса, уверенным шагом возвращаясь в зал. – А то из-за этой дурацкой вуали ничего не было видно…
Стражники, сверкая, словно начищенные чайники, украшали каждые двери неподвижными столбами, то есть самими собой, но никто из них даже не взглянул в сторону Алисы, и она беспрепятственно вернулась в зал, где ещё недавно стоял длиннющий стол, уставленным различными яствами. Но у дверей неожиданно столкнулась с шумной группой музыкантов. Те обернулись и, окинув её ревнивым взглядом, смолкли.
– Ты ещё кто? – недружелюбно спросил толстяк с рыжей шевелюрой.
