Тело тайно вынесут из центра, положат в парке среди мёртвых деревьев. Если человек гуляет по улице без дыхательной маски – это либо слабоумный, либо самоубийца, любому ясно.
Через час, когда кабинет убрали, за вставшим на место стеклом была лишь темнота и редкие огни: город экономил электричество. Ильич принёс кофе, он всё сокрушался:
– Надо же, чего устроила. А как первый раз её увидел, я подумал ещё: «Умная девушка, и сиськи ничего». Про зомбокита ей рассказал.
Отражение человеческой фигуры в тёмном окне поразительно напоминало другое, давнишнее отражение. Только не хватало круглого шлема и ласт. Глеб потряс головой и сказал со вздохом:
– Ильич, на глубине нет чудовищ. Кроме тех, что мы сами туда привели.
Грубый запыхавшийся голос раздался над самым моим ухом:
– Пацан, прыгаешь?
Я застыл. Было страшно. Очень страшно.
– Тогда подвинься!
Грузный, непонятно каким образом возникший рядом незнакомец больно толкнул меня в бок, сделал пару шагов для разбега и сиганул в тёмное чрево бетонного жёлоба. Гулким эхом разнеслись обрывки молитвы и мата. Послышался глухой удар. На мгновение всё затихло.
Не долетел. Наверное, там уже целая гора таких. Мясо и кости…
– Яшка! Не бойся! Я тут!
Как она это сделала? Не раздумывая. Взяла и улетела вниз.
Кроме черноты ничего разглядеть не удается. Стоит представить себе полет туда, в эту бездну, и кишки внутри живота завязываются тугими узлами.
Нет! Ни за что! Ноги дрожат. Я даже не смогу как следует разбежаться.
– Прыгай! – шлепок, вероятно, от удара ладони по поверхности воды. – Прыгай, дурак!
Кто-то пробежал мимо и бесформенной тенью устремился навстречу смерти. Раздался громкий всплеск, фырканье, плевки, затем победный вопль.
– Яшка! У тебя тоже получится!
Я зажмурился. Пусть это все исчезнет. Растворится. Дайте мне проснуться!
Шаги, совсем близко. Голую ногу задела ткань юбки или платья.
– Это снять! – скомандовал из темноты глухой, пробирающий до мурашек голос.
Я представил, как мощная рука грубо сорвала легкую ткань и растворилась во мраке.
Привет, галлюцинация…
Женский голос:
– Давай вместе!
– Нет!
– Ладно.
На краю пропасти что-то треснуло, раздался звук падающих камней. Ударяясь, отскакивая от бетонной стены, сталкиваясь между собой, раскалываясь, они образовали гулкое месиво звуков.
Она прыгнула или нет? Или… сорвалась? В полете все орут, как ненормальные. Даже Ленка орала. Эта молчала.
Я медленно разлепил веки. Глазницы болели от напряжения.
Ни всплеска, ни победного вопля… ничего, кроме звука затихающего камнепада из глубины, похожего теперь на злобное шуршание.
Ещё одна попытка нащупать хоть что-то, уцепиться и попытаться вылезти наверх, туда, где под самым сводом пробивается крохотный лучик света. Нет. Отсюда только один путь. Вниз.
Кучка наспех сброшенных вещей первопроходцев валяется на мокрых заплесневелых камнях, будто кто-нибудь собирается за ними вернуться. Людям всегда нужна надежда. Я один во всем мире понимаю – не вернется никто.
Я последний. Я тут теперь совсем один.
– Яшка-а-а!
Нужно прыгать. Ещё минута, и будет поздно.
Гул из туннеля за моей спиной нарастает с неистовой силой. Поток воды и грязи.
Глубокий вдох. Раз, два, три… нет! Не смогу.
– Пры-ы-га-а-й, приду-у-уро-ок! – звонкий Ленкин голос, отразившись от стен необъятного колодца, хлестнул мой мозг. – Догоня-яй!
В смысле «догоняй»?
– Ленка! – крикнул я в бездну. – Ленка!
