О прекрасная Луна! О прекрасная Звезда!
О та, чей волшебный свет я держу в руках!
Я кланяюсь тебе! Я молю тебя!
Я умоляю тебя всеми божественными именами!
Melcidael, Baresches, Zazel, Tiriel, Malsha!
И всеми, что с тобой, придите ко мне!
Чтобы исполнить волю!
Подождав еле ощутимого сигнала, она налила в кубок несколько капель масла, добавила вино, пересыпала из ступки порошок. Глубоко вздохнув, взяла в руки нож с белой рукоятью, провела кончиком пальца по вырезанным на клинке рунам. Зажав острое лезвие в левой ладони, закрыла глаза. Едва шевеля губами, почти неслышно она зашептала:
Таинствами темноты!
Мирской страстью!
Силой востока!
Молчанием ночи!
Я заклинаю тебя!
Медленно, сжав губы, стараясь не вскрикнуть, женщина потянула нож. Длинное лезвие окрасилось темной в свете свечей кровью. Опустив клинок в кубок, она смотрела, как стекает густая жидкость в мутную кашицу. Дождавшись, когда лезвие очистится, она отложила нож и серебряной лопаточкой принялась перемешивать зелье. Получив в итоге плотный шарик, она проткнула его иглой и осторожно поднесла к огню свечи. Запах, пьянящий, дурманящий, поплыл по комнате. Не допуская того, чтобы снадобье загорелось, женщина высушила его над пламенем и вновь опустила в ступку. Пестик неумолимо принялся крошить зелье в порошок. Теперь началась заключительная часть процедуры. Пересыпав порошок в кубок, Татьяна воздела его над головой и со словами:
Eko, Eko Azarak, Eko Zomelak!
Eko, Eko Gernunnos! Eko, Eko Arada!
медленно опустила его к запрокинутому лицу, провела по лбу, губам, опустила на упругую грудь, скользнула по напряженным соскам справа налево, прижала кубок к подрагивающему животу, опустила ниже и, вновь поднеся к губам, поцеловала.
– Такова моя воля! Да будет так! – сказала она, ставя кубок на середину стола.
Обессиленная, она еще долго стояла коленопреклоненная перед колдовским алтарем, вызывая в памяти образ желанного.
Стук в дверь, осторожный, но очень знакомый, заставил ее вздрогнуть. Она сразу узнала, кто ее потревожил. Набросив халат, она не стала убирать столик и свои инструменты. Вия тоже была посвященной, и опасаться ее не следовало, наоборот, следовало почаще показывать неофитам, что она практикует. Потому совершенно спокойно она отперла дверь и впустила в полутемную комнату пришедшую девушку.
– Проходи, Вия! Я как раз закончила обряд! Так что не удивляйся! – спокойно сказала хозяйка. – Ты по делу или просто заглянула?
– Да! Хотела уточнить некоторые детали. Скоро ведь Ночь! – расширенными глазами оглядывая комнату, сказала Вия.
– Я помню, но обращений не будет, приглашаются только уже познавшие истину и отдельные новообращенные.
– Дело в том, что у меня проблема. Я пришла за помощью. Новообращенная, как мне показалось, говорила с чужими. Я не уверена, но видела, что она долго сидела с незнакомой женщиной и плакала.
– Кто это был? – вдруг резко спросила хозяйка.
– Вы ее видели, Леди. Последний праздник. У нее еще нет имени, – замявшись, ответила Вия.
– Насколько я помню, это ты привела ее на церемонию! Ты знаешь, какая на тебе ответственность?
– Конечно, Леди. У нее только одна мать, причем далеко. Она не сможет нам помешать! – вдруг умоляющим голосом запричитала Вия.
– Твоя новенькая не должна никому ничего рассказывать! Она знает о наказании?
– Я говорила ей! Она поверила! Она знает, что ее ждет! – воскликнула Вия.
