3. 3
Анна нервно вытирала каменную столешницу обеденного стола на летней кухне. Из-под белого платка выбились седые пряди её густых волос. Она подняла на меня пронзительные янтарные глаза, а в них была тревога.
– Зара пришёл, – сказала она. – Дед его не просто так посылал к людям. Велел найти пару. Нашёл, сучий потрох. А дальше ничего не сделал. Ему нужно было пожить с тобой, человеком стать. Пару чувствовать нужно. А он что натворил?
– Бил меня и загонял до смерти, – замогильным голосом ответила я, точнее пожаловалась в очередной раз.
– Дед злой, как волчара, – она опустила глаза и продолжила тереть чистый стол. – Зара такое горе запустил, необратимое. Что теперь будет, не понятно. Альфа терпеть не может, когда что-то ему не ясно. Мне конечно, старый врёт, мол, все обещания данные тебе, исполним. Но чует моё сердце, бедные мы с этим Зарой все будем. Прибёг, чёрт клыкастый. Сообразил, что без пары не может, а как получить - не знает. Полгода народ волчий резал и теперь понял, что не может уже один.
Не сказала она мне, что будет драть меня Злыдень, как Тузик грелку. Потому что чувствует пару, а как по-человечески с женщиной общаться не в курсе. Поговаривают, что и любовницы у него не жили дольше одной ночи. Хотя про него много сказок ходило. Одним словом, запуганная я была.
– Вы не защитите меня, – ошарашенно выдохнула я. – Так я сбегу.
– Не вздумай! Здесь хотя бы сдержать его есть кому.
Анна отошла к печке. Взяла кувшин и плетёную торбу.
– Вот, возьми молочка и творога с ягодами. Посиди, девочка, в доме своём.
Я забрала еду и на несгибающихся ногах поспешила в свой дом. Оглядываясь с боязнью по сторонам, вошла через сени, двери заперла. В большой комнате с печкой было светло и прохладно по сравнению с жарким воздухом на улице.
Мой дом - рубленный терем с высоким крыльцом и балконом на втором этаже. Я жила внизу, наверху у меня был склад. В одной гигантской комнате, русская печка с лежанкой вокруг неё вся жизнь. С одной стороны прихожая, с другой кухня с третьей спальня и гостиная там, где лежанка. У старых хозяев всё было отгорожено занавесками, мне только их заменить оставалось, и привольное одинокое счастье мне было обеспечено. А с появлением телевизора жизнь вообще улучшилась, и я повадилась под сериалы носки вязать.
Облегчённо вздохнув, я прошла к столу у печи и поставила кувшин и торбу. На ужин себе блинчиков собиралась напечь с творогом и земляникой. Ничего страшного, дом у меня полная чаша, даже телевизор был. Могла неделю в нём сидеть, пока дед Злыдня воспитывает.
Я скинула сарафан и голышом прошла к своей кровати. Широкая кровать, постельное бельё из лоскутного шитья. Я рукодельница, особенно, когда делать нечего, у меня даже ножная швейная машинка была. На постели четыре подушки. Одну я обнимала руками, другую ногами, на третьей спала, а четвёртую под спинку подкладывала. Так вот на всех четырёх подушках развалился Злыдень и плевал в потолок.
Я его сразу не заметила, не о том думала, а кроватка моя, как пологом, льняными занавесками была отгорожена. И запаха оборотень не оставил в комнате, хотя на улице жара. У кровати валялся его рюкзак, сверху рубаха. А он в ботинках лежал и морду свою кривил.
– Это мой дом, я его строил, – он покосился на меня.
Его жгучий взгляд обдал меня огненной волной, и я резко прикрыла грудь и лобок. Сарафан остался у печки, но я не об одежде думала, а о том, как сбежать из дома, когда все двери заперты, а на открытие каждого засова время потребуется. И окна закрыты.
