Я почувствовала ногами дно и пошла по нему к зарослям. Подводные камни заставили на время отвлечься от музыки и сосредоточиться на выходе из реки. Я выскочила на берег. Звуки доносились из леса. Стояла огромная ель, обвитая виноградной лозой. В этом месте виноград не вызревал, но грозди часто украшали стволы деревьев.
Прошла смело в тень. За стволом, на кривом корне могучего дерева, сидел Елень. Как сатир подогнул одну ногу, уложив себе на колено и дул в поперечную флейту, опытно перебирая пальцами по дырочкам. Глаза его голубые хитро прищурились, рассматривая меня, а я с замиранием сердца слушала, как он играет.
В тёмных волосах его серебрилась седина, и торчали ветвистые рога. По телу бежали, вожделенные волчицами, меховые дорожки. И детородный орган, открытый взгляду, покачнулся и приподнялся, словно здоровался со мной.
Елень перестал играть, с довольной улыбкой продолжал смотреть на моё лицо.
– Присаживайся, – предложил он, но указал не на корягу рядом, а на свой восставший член.
– Спасибо, я постою, – усмехнулась я, чуть застеснявшись своей наготы, поэтому сложила руки на груди. – Сыграй ещё.
– Хочешь, научу? – бас его глубокий, но такой… Нежный что ли, а может, травоядный, а не плотоядный, как у самцов волков.
Я его не боялась. Он не вызывал ни страх, ни отвращение. Он был, как олень, которого можно погладить и не получить в глаз рогами. Манил к себе мягкостью и теплом. А ещё эта флейта… Елень опять заиграл, и я присела перед ним на траву. Волосы мокрые облепили грудь и спустились ниже. Нагота была прикрыта, и я без лишних мыслей смогла насладиться концертом.
Мои волчьи глаза привлекло движение на другом берегу. Как игрушечные стояли домики в ряд, и там, где я бросила сарафан, махал своим посохом Альфа.
– Что волк хочет? – тихо спросил Елень. – Слух мой не такой, как у тебя.
Я нахмурилась и подставила к уху ладонь, чтобы уловить, что орёт через реку дед. И пусть никто не сомневается, что маты существовали в древней Руси. Альфа так меня поливал, что я даже прислушиваться перестала.
– Говорит, что я плохая и не должна идти с тобой, – усмехнулась я.
– А ты хочешь пойти? – приподнял бровь Елень и пристально смотрел полуприкрытыми глазами прямо мне в душу.
Я помедлила с ответом. У меня дед с бабкой и убитый истинный во дворе валялся.
– Я запуталась, – честно ответила я. – Не знаю, чего хочу.
– Разбирайся, – ответил Елень, – тебе есть к кому уйти, я ждал тебя и могу ещё подождать. Даже если в паре будешь, даже если волчат родишь.
– Даже так? – удивлённо усмехнулась я.
– Присядешь? – ещё раз предложил он, и я отрицательно покачала головой.
Орущий дед меня на шнурки порежет, если я это сделаю. С другой стороны, пошёл дед со своим Зарой…
Я поднялась на ноги и подошла к Еленю. Он развёл в стороны руки, подпуская меня к себе ближе.
Что я делаю?
Я наклонилась и поцеловала Еленя в его мягкие губы. Почувствовала вкус оленины и пробудился волчий голод.
– Я на тебя неправильно реагирую, – улыбнулась я, отрываясь от его горячего рта. – Кушать захотелось.
Елень запрокинув голову, раскатисто расхохотался басищем, как из бочки.
Не сдерживал. Я отошла в сторону. И посмотрев на прощание Еленю в глаза, побежала обратно к реке.
У меня не было безвыходных ситуаций. В конце концов уйти с оленем, чтобы не видеть Злыдня, тоже вариант. Как жить придётся, даже представить не могла. Поэтому я старалась думать о Тихомире. Вот кто меня заберёт. И если б мой рыжий волк приехал сегодня или завтра, то и со Злыднем встречаться бы не пришлось.
