Когда миновал срок траура и время оплакивания усопшего, Шака решительно сняла скорбные одежды, поменяла брачный браслет на вдовий, и занялась инспекцией наследства. Первым делом она посетила гарем и, после беседы с его обитательницами, велела управляющему продать всех девушек. Затем на рынок увели скакунов, оставив небольшое разумное количество; собак – оставив только несколько самых лучших маток, и большую часть домашних рабов и рабынь. Когда всё продали, у девушки набралась приличная сумма, на которую она приобрела небольшую галеру для прогулок рекой и заливом. Теперь она могла путешествовать в Альтаман быстрее, удобнее и безопаснее – просто спустившись вниз по течению. После покупки галеры осталась небольшая сумма, на которую она решила приобрести несколько новых рабов для себя лично и обслуживания городского дома. Шака не доверила это дело управляющему, а лично отправилась в Альтаман на собственной галере, которую назвала «Змееносица».
Рынок рабов в Альтамане был самым большим в Лекхиме и представлял собой обширное возвышение из светлого камня под сенью крытой колоннады и огороженных бронзовыми перилами портиков. На возвышении, располагаясь отдельными группами, стояли группки рабов и рабынь, возле которых суетились торговцы и зазывалы. Невольниками в основном были люди из Алмоста и Марода или варвары из глубин Лекхима и Вилленда. Или бедолаги из других городов, проданные в рабство за долги. Но иногда попадались чужеземцы из дальних стран – зачастую, перепродажа второсортного товара с алмостских рынков.
Шака, сопровождаемая Виолентом и двумя солдатами охраны, как и полагается богатой одинокой госпоже, а также помощником управляющего, таскавшего с собой мешочек с деньгами, медленно прохаживалась вдоль возвышения, рассматривая, расспрашивая и прицениваясь. Она уже приобрела несколько крепких молодых и сильных мужчин, в основном варваров, и несколько лекхимских девушек для услужения, и теперь ходила просто так, наслаждаясь необыкновенным чувством свободы, богатства и власти, которые давало ей новое положение. Ловила на себе оценивающие взгляды мужчин, и даже рабов. Хотя они не вызывали ответного интереса, но тоже были приятны, как любой женщине. В отличие от наставницы Лоис Ландийской, Шака не стала ни истинной виолкой, ни виолкой даже номинально. Она осталась обычной женщиной, любящей роскошь, уют, красивую одежду, драгоценности и восхищение. Она не носила кожаных костюмов, не обвешивалась оружием. Шака одевалась красиво, изысканно, в роскошные платья. Украшала себя дорогой косметикой и драгоценностями. Словом, выглядела как настоящая аристократка. А так как обладала неброской, но притягательной красотой, нет ничего удивительного в том, что на неё обращали внимание встречные мужчины.
Пройдясь по рынку ещё раз, Шака решила, что на сегодня удовольствий с неё хватит, и уже собралась уходить, но тут её внимание привлёк громкий спор, доносившийся от соседнего подиума с выставленными красивыми рабынями-наложницами. До этого Шака не обращала на них внимания – такого сорта слуги ей были не нужны. Но сейчас, привлечённая шумом, подошла поближе. Спорили продавец и покупатель, не сошедшиеся в цене за пышнотелую грудастую алмостку. Девица обладала всеми мыслимыми прелестями, но была не первой молодости.
С лёгкой насмешливой улыбкой Шака понаблюдала за раскрасневшимися спорщиками, а затем её взгляд скользнул на девушек. На возвышении стояли красавицы из разных стран и различных возрастов – от самых юных до зрелых матрон. Взгляд Шаки невольно задержался на одной молоденькой девушке. Она явно была чужеземкой и выглядела такой несчастной и испуганной, что невольно вызывала жалость. На вид не старше пятнадцати лет. В огромных синих глазах застыли страх и тоска. Она, крепко сжимая маленькие кулачки, прижимала их к груди и с ужасом смотрела на снующую внизу толпу покупателей, стараясь спрятаться за спинами товарок.
