Один пододвинул кресло, надевая цилиндр, и участливо посмотрел в бездну времени и пространства.
– Да… – сказал он учтиво. – Что-то я не помню такого.
– Такого не бывает! – кричал другой, мастеря арбалет. – Они всегда были наши, ибо они – это мы, и мы – это они, и все вместе! Что это?! Я сейчас убью тебя!
– Это старая мистерия, которая уже надоела. Не переживай; ты же хотел новых изменений. Нам нужно созвать консилиум.
– Консилиум?! – переспросил другой, обернув Вселенную своим телом.
– Консилиум из нас или из них. Мы решим это дело и начнем свои действия.
– Я хочу! – воскликнул другой.
– Вот и прекрасно. В таком случае можно начинать.
– Но это же действительно безобразие! – опять повторил другой, воплощаясь во что-то. – Он ушел от нас куда-то вбок, и я даже знаю его имя!
– Вперед! – сказал первый, делая все, что нужно.
– Вперед, – согласился другой, обретая себя.
– Но это действительно очень странно, – сказал Иисус Кибальчиш.
В зале было тихо.
– Граждане и гости, хотя вас не существует! Товарищи и господа, – заявил председательствующий Иаковлев. – Иногда мне кажется, что у нас вообще нет никакой власти. Это просто черт знает что такое!
Миша О. стоял «смирно» и охранял благородное сборище, которое имело вселенский смысл. Предшествовало этому множество событий. Для начала самим богам нужно было воссоздаться во многих вариантах личностей, чтобы произвести впечатление большого разнообразия участвующих в консилиуме представителей, так как это было необходимо для демократии и гласности, которые предполагают разные мнения; затем после длительных переговоров должна была состояться сама встреча на самом высшем из имеющихся в реальности уровней, а также дебаты о проблеме, вставшей перед мирозданием.
В аэропорту Иаковлев бодрой походкой вышел навстречу прилетевшему самолету. Лао спустился по трапу и вынул руку из перчатки.
– Лао Дзе Дун, – представился он.
– Иван Иванович, – сказал Иаковлев и пожал руку Лао. – Я счастлив, что вы посетили мою скромную обитель. Познакомьтесь с моей супругой.
Ольга Викторовна Иаковлева поправила бриллианты и кокетливо протянула руку для поцелуя. Лао припал губами к руке и оставил после себя огромный красноватый засос.
– Ну что, товарищ Дун, – официально сказал Иаковлев, – пройдемте?
– Ну конечно же, – отозвался Лао и пошел вперед.
Оркестр играл Гимн Бытия. Встречающие эманации расплывались в улыбках и махали разноцветными флажками.
– Наше население все как один поддерживает ваш приезд! – говорил Иаковлев, гордо смотря по сторонам.
– Еще бы! – сказал Лао. – А мое население сейчас стопроцентно потеряло сознание и находится в глубоком обмороке от счастья предстоящих событий!
– Да? – переспросил Иаковлев.
– Да.
– Зато наше население после окончания переговоров, если они, конечно, будут удачными, на что я надеюсь, совершит массовое самоубийство от восторга перед правильностью курса, избранного им и мной лично.
– А я вот пекусь о своем народе! – заявил Лао зло. – Я бы не допустил такого, я бы вырвал бы свой народ из петли и из-под бритв и револьверов!
– Милейший, я этим только и занимаюсь последние два месяца, – сказал Иаковлев и насмешливо посмотрел вдаль.
– Ну и как, успешно?
– Как видите, уважаемый Дун, – ответил Иаковлев ледяным тоном. – И вообще, мы, по-моему, обговаривали полное невмешательство в дела друг друга! Что вам дался мой народ? Займитесь лучше своим! Между прочим, у вас во Вселенной холод, голод и нищета!
