Кьяра нервно оглянулась и хотела уже пойти и по возможности уничтожить следы, но успела строго одернуть себя. Меньше глупых фантазий! Скорее всего, по подземным коридорам бегали принцы и принцессы на любовные свидания. Кьяра усмехнулась, и ей стало гораздо легче. Ее место назначения должно быть уже где-то близко. Почему же здесь стоит такая страшная жара? Ведь эта башня замка находится довольно высоко. Неужели здесь вообще нет окон? Кьяра опасалась, что свет могут заметить, хотя прекрасно понимала, что в старое крыло дворца никто не заходит, особенно ночью. Где-то в глубине души она осознавала, что боится зажигать свет, потому что не хочет увидеть нечто, чего не может даже вообразить. Поэтому она продолжала ощупью пробирать вперед.
Хорошо, что Зигфрид не догадывался, насколько она подвержена глупым страхам перед неизвестностью, сокрытой в темноте, и зловещими призраками в капюшонах и со свечками. Кьяра пыталась представить, как должны выглядеть апартаменты покойного придворного мага. Наверное, изыскано и таинственно. Кьяра поморщилась: ей не нравилось, когда она проговаривала про себя это слово. Она уже достаточно настращала себя в подземелье, чтобы струсить в башне мертвого мага. Ну вот, опять! Подумав о мертвом маге, она представила себе огромную, почти пустую комнату, заставленную только чем-то непонятным, похожим на алтари в храме и обязательно с бурыми пятнами, прямо как на плахе. И конечно в комнате должны чуть ли не физически ощущаться страх, напряжение и остатки колдовства.
Кьяра остановилась и постаралась укротить разгулявшееся воображение. Ну, скажите на милость, при чем здесь пятна крови и жуткое колдовство? Придворный маг занимался государственными делами и преспокойно жил и спал в своих роскошных комнатах, сопя и храпя, как остальные люди. Он был, конечно, как и все политики, интриган и честолюбец, но в жизни не занимался теми глупыми вещами, которые рисовало ей воображение. «Не совсем, – поправил Кьяру противный внутренний голос. – Стефан Леманн, последний придворный маг Илеханда, был настоящим злодеем и убийцей, а ты собралась ограбить его».
Зачем Зигфриду понадобились его вещи, особенно письма? Кьяра вспомнила, как он наставлял ее. «Нужны любые записи. А также какие-нибудь интересные вещи. Какие? На месте разберешься. Желательно, чтобы они выглядели… ммм… – Здесь Зигфрид сделал неопределенный жест рукой. Обычно это означало, что он знает, о чем говорит, но не имеет возможности или желания объяснить это собеседнику, – неожиданно в его комнатах. Представь, что ты нашла у меня корону эмира Суриды». – И он засмеялся.
Насколько знала Кьяра, Зигфрид торговал с Шестой Башней. Даже лично ее посещал, хотя чаще встречался с Магистром Дитером у себя на флагмане. Было бы очень любопытно посмотреть на жизнь в Башнях, но Хозяин Морской Длани не брал ее с собой. «Корона эмира, тоже мне», – со злостью подумала Кьяра, пытаясь отогнать страх. Она убеждала себя, что в комнатах нет духа мага, который отомстит за дерзкое разграбление своего имущества, что по коридорам не бродят призраки его жертв, и когда она найдет дверь и потянется ее открывать, ее не схватит кто-нибудь за руку.
При последней мысли Кьяра всхлипнула, высекла огонек и зажгла свечу. Перед ней действительно была дверь, в которую она рисковала врезаться носом, если бы продолжала идти в темноте. Кьяра недоверчиво посмотрела в план. Не может быть, чтобы она уже пришла. Она повертела бумажки, потрясла ими, осмотрелась кругом: сомнений быть не могло – это была дверь в апартаменты, которую не открывали почти девятнадцать лет. При этой мысли по спине Кьяры пробежала дрожь. Теперь оставалось сделать последний шаг – войти в комнаты.
