Матэ смотрела на аписа и пыталась понять насколько он сейчас говорит серьезно? Неужели у них нет эмоциональных переживаний во время секса? Ревности? Страсти? Для Саг-эба это сводилось к какой-то программе по созданию потомства. Похоже чувства «инкубатора» его вообще не волнуют. И как тут строить семью?!
— Процедура? — повторила тихо Матэ. — А какая процедура удовлетворения у вас обычно используется? — она издевалась. Сознательно. Ей было до слез обидно, что она еще даже не вошла в жилой модуль, что официальные клятвы они принесут только через неделю, а она уже вместо мебели.
Саг-эб вдруг разозлился на нее:
— Это твоя забота! Это же вам член подавай в вашу мокрую дырку раз в три месяца. Ты-то побольше меня знаешь, как ублажать.
— Ты меня сейчас шлюхой назвал? — зашипела Матэ.
Саг-эб заскрежетал жвалами на скулах.
— Я читал про ваши фертильные волны. Как вы с ума сходите, лишь бы на член сесть.
Матэ не выдержала и напрыгнула на аписа. Обхватила его ногами, не давая себя скинуть, и сжала в захвате шею. Их лица оказались очень близко.
— Я — девственница, придурок! И фертильные волны у нас прекрасно контролируются медицинскими препаратами. Отдаться партнеру в этот период — знак наивысшего доверия, дерьмо ты межгалактическое!
— За дерьмо ответишь! — прохрипел Саг-эб. — И отпусти немедленно, иначе руки сломаю!
— А ты за шлюху! — не унималась Матэ. В глазах собрались слезы. Вот чем она заслужила такого черствого грубияна?!
Несколько слезинок упало на лицо Саг-эба, и он вдруг расслабился, прекратил борьбу, хмуро глядя в лицо Матэ.
— Ты плачешь? — спросил он без особой теплоты в голосе, но Матэ отцепила руки от его шеи и принялся тереть глаза. Вот тебе и летчик-испытатель! Позорно разревелась перед врагом.
— Ты меня обидел, — буркнула Матэ и уже собиралась отскочить на пол, как сильная рука аписа вдруг вжала ее за талию в мощную грудную клетку. Матэ только охнуть и успела, вдруг осознав, что руки ей и правда могли оторвать за пару секунд. Вот это силище!
Но поразило ее совершенно другое — Саг-эб вдруг прижался своими тонким губами к ее полураскрытому рту. И вскоре она почувствовала вкус аписа и его горячий длинный язык. Целовался Саг-эб грубо, подавлял и доминировал. Подчинял себе. Но Матэ почувствовала и еще кое что. Едва уловимую нежность. Она была в сильных, но бережных объятиях аписа. В его пальцах, которые он запустил в волосы Матэ. В стуке его сердца, которое забилось с утроенной силой.
Саг-эб будто пытался украсть этот поцелуй для себя. Будто хотел присвоить ее губы первым.
Когда Саг-эб оторвался от рта Матэ, то прижался губами к ее тонкой шее и вдохнул глубоко ее аромат.
— Ты пахнешь озоном после дождя. И ветром. И грозой. Я не видел дождя с детства, — прошептал он. — Прости, ниэ. Я был груб.
Матэ опустили на пол, и она внимательно посмотрела на своего будущего мужа. Да, он пугал, но сейчас в нем проступило что-то ранимое, что Матэ не хотела сломать. Она понимала, что Саг-эб — жестокий солдат. Но ведь он потянулся за поцелуем, значит, и такой суровый апис хочет ласки.
А не только его иос.
— Нежностью можно добиться большего, — улыбнулась Матэ и привстала на носочки, чтобы дотянутся губами всего лишь до подбородка, куда и чмокнула Саг-эба. Что-то темное промелькнуло в глазах аписа. Не злость, нечто другое, что Матэ разобрать не смогла.
— Я ничего не обещаю, ниэ, но я услышал тебя.
