– Сфатион Теренер, твоя дочь у меня, – наполнил замок негромкий голос Даора Кариона. – Выйди сам, пока она жива.
Эхом его голос пронесся по разрушенным галереям и потерялся в холодном воздухе. Лита не сомневалась: его было слышно в каждом домике прислуги, каждой кухне, каждом обваленном закутке. Даор дождался, пока отголоски затихнут.
Девушку подкинуло в воздух, как пушинку, и что-то в ней хрустнуло, ноги вытянулись под неестественным углом. Она заорала так громко, что Лита закрыла Юории уши, прижав девочку лицом к своему пышному платью, чтобы она не видела происходящего. Всего за минуту крик истощил воительницу, и когда она тряпичной куклой рухнула на пол, горло ее сипело в предсмертной агонии. Глаза Литы наполнились слезами. Ей не нужно было видеть лицо брата, чтобы удостовериться, что оно спокойно-заинтересованное. С таким выражением лица он обычно ждал, что добыча сама забежит в расставленные им сети.
– Пришел, – спустя всего минуту отчитался притащивший девушку воин, приоткрывая дверь. – Без оружия. Хочет поговорить. Впустить?
Даор кивнул. Садиться он, впрочем, в этот раз не стал.
Двое под руки ввели высокого седовласого мужчину, поверх бурого колета которого была намотана широкая красная лента, напомнившая Лите перевязь. Пленник бросил взгляд на тело дочери, и губы его задрожали.
– Будь ты проклят, Карион! – взревел он, вырываясь. – За что? За что? Я же здесь!
– Кто-то должен нести правосудие, – равнодушно пожал плечами черный герцог, но Лита заметила в его глазах искры ликования. – От имени императора.
Седовласый подбежал к дочери. Лита еле сдержала стон, когда он приподнял ее голову и заглянул в ее глаза, просяще шевеля губами. Лита представила себе, какая мука, должно быть, сковывает его сердце, и закусила губу, чтобы промолчать.
Даор не стал останавливать красного герцога, равнодушно наблюдая за отцовским отчаянием.
– Она все равно должна была умереть, – спокойно сказал он. – Как и ты. Как и вы все. За то, что сделали с белыми герцогами.
–Но ты… – мужчина еле сдерживал рыдания. Глаза его горели ненавистью. Он бросился на черного герцога, и Даор отступил с его пути, инерцией мужчину развернуло, и он ударился о подсвечник. Покатились свечи. – Ты ведь знал… Ты не был против… Я спрашивал тебя, будь ты проклят, ты и вся твоя семья!
– Сфатион Теренер, за чудовищное, – Даор усмехнулся так, что Юория, увидевшая оскал лишь краем глаза, бросилась в объятия мамы, – убийство знатной семьи я приговариваю тебя и всех твоих подельников к смерти. Прими ее по возможности достойно.
– Я заберу тебя с собой! Сражайся, сразись со мной, не используя твоих заговоров, что ты можешь, если не одолеешь старика! – Сфатион потянулся к мечу над одним из каминов, и герцог снова не стал препятствовать ему, сделав и своим воинам знак не мешать. – Ты никто без…
Мгновенный, точечный удар тонким лезвием в горло прервал его проклятия, и Сфатион рухнул рядом с дочерью, пустыми глазами встретившись с ее остекленевшим взглядом. Герцог Даор Карион отбросил окровавленный меч как безделушку и повернулся к обнимавшимся Лите и Юории.
– Ты еще здесь, – ровно сказал он. Дыхание его не сбилось. Лита готова была поклясться, что и пульс не поднялся.
– Вы не дозволяли мне уйти, – отозвалась Лита, глядя, как красная лужа подбирается к синему атласу ее платья. – Юория отойди, – прошептала она девочке, зачарованно глядевшей на черного герцога.
