- Хочу отблагодарить.
- Я с удовольствием приму Вашу благодарность, Анастасия. Несите то, что Вы мне приготовили.
С облегчением улыбаюсь и спешу на кухню. Пока шеф готовит, я отношу бутылку дорогого коньяка и наливаю в бокал. Мне в копеечку влетит этот обед, но то, что сделал он для меня – бесценно.
Когда все готово, Лёша собирает заказ на поднос, и я следую за ним. Там накрываю стол для Гордеева и ставлю перед ним его блюдо. На закуску был подан лосось в кунжуте с черри и рукколой. Основным блюдом я заказала картофель «Дофинуаз» и каре ягненка под соусом из груши и айвы.
- Красиво, - говорит Вячеслав Борисович, - И аромат божественный.
- Приятного аппетита.
Снова искренне улыбаюсь, радуясь, что угодила с выбором блюд. Отхожу в сторону, стою так, чтоб меня не было видно, но при этом в любой момент я могла обслужить мужчину. Я выхожу из этой комнаты лишь если клиент просит, в других случаях в мои обязанности входит быть на подхвате. Мужчина принимается за еду. А мне так и хочется спросить, что стало с Никитой, и точно ли я его больше не увижу. Но конечно, я не смею задавать вопросы.
Когда вижу, что бокал мужчины опустел, тихо подхожу и наполняю его новой порцией янтарной и очень ароматной жидкости. Мужчина кивает в знак благодарности и первым нарушает тишину.
- Присядьте, - не глядя на меня говорит он, продолжая орудовать приборами. Отодвигаю стул и присаживаюсь напротив мужчины. - У вас есть вопросы? - в этот раз он поднимает взгляд и быстро возвращает его к тарелке.
- Да. Нет... - тут же исправляюсь я.
- Ну же, Анастасия, смелее. Другой возможности не будет.
И я решаюсь.
- Ваш... - не знаю, как назвать Лимона. - Человек, Лимон… Он сказал, что я больше не увижу тех людей, - запинаясь и краснея, произношу я.
- Все верно. Можете не волноваться.
- Вы их убили? - еле шепчу, в горле пересыхает от того, что это может быть правдой. Что я стала причиной смерти хоть и отвратительных людей, но людей.
- Вам их жалко? - смотрю на мужчину. Неужели убил? Но в ответ мотаю головой. Ведь жалости не чувствую.
- Нет, не жалко... Просто... Страшно быть причиной чужой смерти, пусть они и подонки.
- Успокойтесь. Они живы. Но в мой город им путь заказан.
Выдыхаю с облегчением. А потом вникаю в слова сказанные мужчиной. Что значит в "мой город"? Спрашивать, конечно, не решаюсь. Задаю более волнующий вопрос.
- Моя дочь... - от того, что они могут до неё добраться, становится холодно, и я обнимаю себя за плечи. - Она живёт не здесь... Они говорили... Что... - Боже, как сказать? Как вслух повторить ту угрозу?
- Поверьте, - произносит Гордеев. - Если они хоть немного ценят свою жизнь, они и на километр не подойдут к Вашей дочери. Им все очень доходчиво объяснили.
- Спасибо, - чувствую, как невероятное напряжение отпускает меня.
Даже не думала, что все это время я была так скована. А сейчас меня бьёт мелкая дрожь и из груди вырывается всхлип. - Простите, - чувствую, как первая слеза срывается вниз.
Вот же дура, реву перед клиентом, но все мои эмоции, словно освободившись, выходят слезами облегчения. Не замечаю, как мужчина встаёт, так как отвернулась, чтобы он не видел моих слез. Он подходит ко мне и присаживается на корточки, заглядывает в глаза, а затем протягивает руку, в которой держит белоснежный носовой платок с чёрным орнаментом по краю.
- Спасибо, - всхлипываю я и беру платок. - Я сейчас, простите...
