– Не знаю, – Шилов пожал плечами.
– Ты все-таки считаешь, что Гоффман здесь ни при чем? – поинтересовалась я. – И что это за история с аварией, которую, возможно, подстроили? Малахова узнала, что Анна едва не отправила ее на тот свет и отомстила? Тени из прошлого?
Неужели такое возможно? – размышляла я вслух. – Или дочь решила маму за решетку упечь из-за расстроившейся свадьбы?
– Ты про инопланетян забыла, – ответил Костя.
– Что?
– Шучу, – усмехнулся Шилов. – Я знаю только одно, – добавил он. – Вряд ли мы управимся до следующей пятницы!
– Костя, а я-то тебя всегда считала неисправимым оптимистом! – воскликнула я. – Неужели ошибалась все это время?
– Только иногда, – парировал он.
Что-то не очень он похож на безнадежно влюбленного мужчину!.. И много я их таких видела – безнадежно влюбленных?!
– О чем задумалась? – осведомился Шилов по дороге.
– Как нам Нину Андреевну разыскать, – выпалила я первое, что в голову пришло. – Она наверняка что-то знает, раз Гоффман от нее так скоропостижно избавился…
– Пожалуй, – Костя не стал возражать. Он свернул за угол и заехал во двор нашего дома. Цены такому водителю не было, но Лебедев отказывался это понимать: у него при одном упоминании о Шилове лицо менялось. Ревновал он меня к нему, что ли? Да и было ли к кому ревновать?! Но ведь относился же он к Гурьеву по-человечески, да и к Павлику тоже!
– До завтра, Ирина Анатольевна!
– До завтра, – ответила я, выходя из машины. Воскресенье обещало быть жарким…
Володька встретил меня, вооруженный ножом, которым он строгал какой-то салат. В этот самый момент я и вспомнила про изысканный ужин, обещанный мною Валерке.
– Ирина, ну наконец-то! – Володька бросил ножик на стол, вытер руки о краешек полотенца и принял меня в свои объятия. – А то я уж здесь извелся весь! Ну, как все прошло? Это тебя столько времени Кошелев нравоучил? Я, между прочим, звонил на студию, мне сказали, что ты уехала, – проговорил он обиженно. – Ты снова во что-то впуталась?
– Нет, – покачала я головой, – готовлю очередную передачу! Истинный крест. – Я даже перекрестилась для пущей убедительности. В общем-то, это была чистая правда. В конце концов, должно же было мое «независимое расследование» однажды выйти в эфир!
Я полезла в бар за бутылкой коньяка, припрятанного там на всякий пожарный случай, и заодно включила свой музыкальный центр. Ничто не успокаивало меня так, как классическая музыка.
– Ирина, у тебя, наверное, был очень трудный день, – констатировал Володенька и ретировался на кухню, лишь бы только не слышать моего Паваротти. Обидно, конечно. Но ничего, мы и не такое переживали!
– Володя! – позвала я его.
Из кухонной двери вынырнула черноволосая голова.
– Чего изволите? – шутливо осведомился мой благоверный.
– Мы сегодня с Гурьевым ужинаем, – предупредила я, делая звук потише.
– Вот не было печали! – усмехнулся Лебедев. – А у нас, между прочим, копченая колбаса закончилась!
– Ничего, – ответила я, – он и вареной перебьется!
– Чего это ты сегодня такая грозная? – удивился Володя.
– Никакая я не грозная, – возразила я. – Обыкновенная!
Переодевшись, я присоединилась к своему удивительному мужу на кухне, лишний раз убедившись, что в замужестве мне несказанно повезло.
Гурьев себя ждать не заставил, подозревал-таки, что его на кухне мой коньяк дожидается.
Валерка ворвался в квартиру, как всегда, в прекрасном расположении духа. На первый взгляд мои неприятности его будто вовсе не волновали. Но через несколько минут мне пришлось убедиться в обратном.
