Она замолчала. Принесли еду. Женщина заказала себе пасту с артишоками, шампиньонами и нежным сливочным сыром.
– Это все?
– Пока – да… дальше будет видно, исходя из ситуации. Пока задача – такая… Надеюсь, что я объяснила понятно.
– Понял. Лимит времени есть?
Ее глаза – холодные и одновременно яркие, остановились на нем. С минуту-другую она смотрела на него немигающим взглядом.
– Конечно, чем скорее – тем лучше.
– Это общеизвестно, – пытался пошутить он. – В России говорят: надо было сделать еще вчера.
– Как говорят в России, я знаю, – оборвала она его.
– Вы из Прибалтики? – спросил он наугад.
– Это заметно? – Она усмехнулась краешками губ.
– Скорее – интуиция. И акцент. У меня была… – Он чуть было не сказал – любовница из Эстонии. Но закончил другими словами: – Подруга из Таллина.
– Вы угадали. – Она кивнула головой. – Но ведь это к делу не относится?
– Не относится, – согласился он. – Если вышел за рамки…
– Не вышли… Но пытались…
– Простите. Не хотел, но так получилось.
Она улыбнулась:
– Все в норме.
– Задание понял.
– Боюсь, вы не совсем поняли его уровень сложности.
– Отчего же! Все прекрасно прокачал… Наперед. Задачка и вправду не из легких… Отрицать не стану. Но раз согласился, то сделаю все от меня зависящее, – Данила помолчал, а потом добавил: – И даже сверх того.
Она на минуту отложила вилку с ножом. Взгляд ярко-голубых глаз устремился на него.
– Сколько?
Он назвал сумму. Она кивнула…
– Вам в скором времени эти деньги переведут.
Данила спокойно посмотрел на свою собеседницу.
– Хорошо. Договорились. Если что – возникнут какие-то вопросы или проблемы, – я могу обратиться к вам?
– Конечно. В любое время. Даже не сомневайтесь.
Оставшись один (его визави или, на сленге, «коммутатор» ушла, не назвав своего имени. И это тоже было частью определенных правил), он подумал, насколько резко Милан отличается от всех других итальянских городов. Как будто есть Италия – и Милан. Хотя, конечно, он лукавит. Любой итальянский город неповторим, у каждого есть свое лицо, особая атмосфера. Существуют, правда, маленькие местечки, которые очаровательно похожи друг на друга, но более крупные города имеют свою ауру, которую ни с чем не спутаешь. Он, как ни странно, не любил Венецию. Она казалась ему слишком искусственно-театральной. Но свое мнение он чаще всего держал про себя. Его бы просто не поняли. Потому что любовь к Венеции давно стала неким расхожим штампом, от которого отречься было почти невозможно. Венецией было принято восторгаться, говорить о ней с придыханием, упоминать при этом Бродского, кинофестиваль, площадь Сан-Марко, гондолы и всемирно известных художников Ренессанса. Кто не поддерживает этот тренд, тот дикарь, аутсайдер культурной жизни. В Венеции он не любил прежде всего запах подгнивших водорослей и влагу, буквально проникавшую под кожу, из-за чего складывалось впечатление, что ты находишься внутри роскошного бассейна, который все же хочется покинуть и вдохнуть полной грудью свежий воздух – более сухой и легкий.
К Милану он был равнодушен, но ему нравились его кафе и рестораны весьма хорошего качества. Данила любил Геную и Рим. В Риме время воспринималось совсем иначе, чем в каком-либо другом месте. Оно текло неровными рваными скачками, где-то замедлялось, где-то, напротив, разгонялось так, что было не поспеть. Один раз он свернул с расхожей дороги и набрел на старую церковь с ветхой кладкой. В Риме такое было сплошь и рядом. На тех руинах цвел куст диких роз, неприлично ярко и буйно контрастируя с древними камнями. И тогда ему показалось, что он поймал «гения места» – вот так живо и явственно ощутив древность Рима и время, которое давно канулое в Лету, но словно прорвалось к нему из небытия.
