Урагана даже не пришлось пришпоривать. Конь с места рванул в галоп, стремясь, как и хозяин, как можно быстрее убраться прочь от странного дома.
* * *
Полуденное солнце заливало дворы яркими лучами, припекало, но уже не жгло. Все же осень не за горами. Сигмон был этому только рад, – проезжая по опустевшей улице он нежился в солнечном свете, подставлял горячим лучам лицо в надежде, что они изгонят из тела и души неприятный холодок, оставшийся после посещения дома колдуна.
От свежего воздуха и тепла он разомлел и потому не торопился. Но все же, когда впереди показались знакомые ворота, Сигмон подхлестнул жеребца, надеясь, что староста не ушел на поля и дожидается гостя. Поттон действительно его ждал, хоть и не сидел без дела – поправлял покосившийся забор.
Завидев курьера, староста вышел к воротам. Сигмон бросил ему поводья, спешился и, не говоря ни слова, пошел прямо к колодцу, примостившемуся недалеко от дома. Набрав холодной как лед воды, он вволю напился, а потом окунул голову в ведро. Староста тем временем увел разгоряченного Урагана в сарай, служивший конюшней. Вернувшись, он встал за спиной гостя, наблюдая, как тот плещет себе в лицо водой.
– Ну, как?
Сигмон снова окунул голову в ведро. От визита к магу в душе остался неприятный осадок, как от неудачного свидания. Сигмону чудилось, что он пропитался сыростью и затхлостью, царившими в старом доме. Ощущение было на редкость неприятным, и курьер хотел избавиться от него. Холодная вода, увы, мало помогала.
– Поговорили, – бросил он старосте, утирая рукавом мокрое лицо.
– Прошу к столу. Перекусим, господин военный. За едой и расскажете, что да как.
Сигмон не стал отказываться, дорога его утомила, а завтрак, казавшийся таким обильным, таинственным образом полностью растворился в желудке.
Угощение, как и в прошлый раз, было простым, но сытным. К колбасе, овощам и каше добавился домашний рассыпчатый сыр и отменная похлебка из бобов, щедро заправленная обжаренным салом. Ишки и ее матери дома не было: Поттон сказал, что они ушли на поля и вернутся только к вечеру. «К счастью, – подумал курьер, – они успели приготовить обед».
За едой он рассказал старосте о встрече с магом. Поттон слушал внимательно, не перебивал. Курьер не стал дословно пересказывать разговор, лишь в общих чертах поведал, о чем шла речь. Описывая мага, он понял, что уже не верит в его невиновность. Фаомар оказался подозрительным и на редкость неприятным типом. И если еще утром Сигмон был уверен в том, что маг-отшельник не имеет отношения к таинственным событиям в деревне, то сейчас он бы за это не поручился.
Поттон остался доволен его рассказом. Особенно его обрадовало обещание курьера зайти в городскую коллегию магов Вента и доложить о подозрительном отшельнике. Староста разом подобрел, поблагодарил Сигмона за заботу, вышел из-за стола и исчез в сенях. Курьер, удивленный поведением хозяина, пожал плечами и принялся за колбасу. Староста вернулся быстро, и тут же стала ясна причина его отлучки, – в руках он нес большую бутыль с мутной жидкостью, извлеченную, видимо, из тайника. Сигмон вздохнул. С деревенским самогоном он уже встречался, знал, что это такое, и представлял себе последствия. Впрочем, тут же решил, что один стаканчик не повредит – исключительно для того, чтобы смыть мерзкий привкус затхлости во рту.
Они со старостой опрокинули по стаканчику – за успешное завершение дела. Закусив колбасой и поговорив о трудной доле служивого человека, выпили по второму. Третий тоже не заставил себя долго ждать.
