«Сашенька!» Шибаев с удивлением подумал, что так его давно никто не называл.
– Хотите посмотреть, где я работаю? Там и кофеварка есть… – Она улыбнулась.
Шибаев кивнул. Ему пришло в голову, что он мог бы принести что-нибудь, конфеты или печенье, а то с пустыми руками как-то… Но не успел додумать – звякнул колокольчик, и, к изумлению Шибаева, в холл вошел Алик Дрючин. При виде Шибаева он на миг остолбенел, но тут же нахмурился и деловито сказал:
– Мне фотографию на паспорт.
Шибаев только головой покачал – конспиратор хренов!
Старательно не глядя на Шибаева, Алик подошел к столу и повторил спертым голосом:
– На паспорт, пожалуйста.
– Яночка, позови Лесика! – сказала Галина Николаевна.
– Присядьте, пожалуйста, я сейчас пришлю мастера. Идемте, Саша!
Сопровождаемые «электрическим» взглядом Алика, который прожигал Шибаеву лопатки, они вышли. У Шибаева тут же улучшилось настроение, и он уже не жалел, что заявился с визитом. Такое обидно было бы пропустить.
«Ну, любопытная Варвара, ну, жучила, ну, Авокадо! – думал, ухмыляясь, Шибаев. – Ну, погоди!»
Он с удовольствием наблюдал, как Яна возилась с кофе, наливала в чашки, пододвигала вазочку с сухариками. У нее были тонкие запястья и коротко остриженные ногти. Темные волосы она распустила, в полумраке они казались черными. И глаза ее в полумраке казались не перламутровыми, а черными, и оттого что-то тревожное проступило в лице. В комнате не было окон, горела лишь настольная лампа. Мой кабинет, сказала девушка. А там лаборатория – она махнула в сторону низкой двери в углу.
– Я с пустыми руками, – сообщил Шибаев покаянно, – не сообразил.
Он хотел добавить, что не собирался приходить и вообще попал сюда случайно, но подумал, что это может прозвучать как оправдание. Оправдываться он не любил, так как считал слабостью.
Она улыбнулась:
– Не страшно, у меня есть сухари. Я помню, вам без сахара.
Она смотрела ему прямо в глаза; он отвел взгляд первым. Он испытывал неловкость оттого, что она глухая, и подумал, что нужно делать вид, будто он ни о чем не догадывается. И невольно стал говорить громче и медленнее.
– Без сахара, спасибо.
– Я не слышу, – вдруг сказала Яна, с улыбкой глядя на Шибаева. – Это ничего, я привыкла. Мне не мешает, можно говорить нормально. Вы это сразу поняли, правда?
– Не сразу, – пробормотал Шибаев, багровея.
– Осложнение после вирусного менингита, мне было тогда десять лет. Нет, мысли я не читаю, просто у вас лицо… очень выразительное, – она рассмеялась.
Шибаев тоже рассмеялся, почувствовал облегчение. Он с удивлением понял, что выныривает из своей депрессии, как пловец, достигший дна, от него оттолкнувшийся и теперь стремительно возносящийся вверх. То ли рад был снова увидеть Яну, то ли предвкушал, как за ужином вдоволь потопчется по хребту жучилы Алика…
Ужинать Шибаеву едва не пришлось в одиночестве, так как Алик был страшно занят – встреча с клиентом, консультация, то-се.
– Ночевать придешь? – только и спросил разочарованный Шибаев. – Или всю ночь будешь консультировать?
Через полчаса он вышел на связь с Аликом и сказал:
– Иди домой, не валяй дурака. У нас жареная картошка и отбивные. Захвати пива!
Алик забормотал про то, что страшно занят и ну никак, но Шибаев оборвал его:
– Не свисти, Дрючин! Даю тебе двадцать минут!
Алик прилетел через десять. Видимо, гулял поблизости, рассматривая освещенные окна. Шибаев уже сидел за накрытым столом.
