Современная девушка знает свою фотогеничную сторону: фотографируясь, принимает положение, в котором каждая клетка её тела выглядит максимально выигрышно. Даже естественность нынче разыграна и отрепетирована. Отфотошопленные, со стеклянными глазами, в скульптурных позах, из инстаграма на нас взирают все сплошь небожители – Мисс Вселенные, иконы с несвятыми богоматерями. Ада же на всех фотографиях была искренней, доброй и абсолютно несовершенной. Живой. Настоящей.
– Какая же ты прекрасная вот здесь! – Дэн восхищённо ткнул в фотографию, где Аделия сидела с большой лохматой собакой в траве. Девушка, прищурившись, смеялась, отодвигаясь от облизывающего её пса. Наверное, они только что искупались, были мокрыми и счастливыми.
Аделия, взглянув на это фото, вдруг загрустила, сникла и быстро протараторила:
– Если хочешь, возьми это фото себе.
Она отвернулась, глядя на то, как официантка вытирает крошки с соседнего стола. Дэн понял, что этот снимок связан с какими-то дурными воспоминаниями. Но решил ничего не спрашивать. Видимо, Аделия расстроилась, увидев любимого пса. Она рассказывала, что тяжело пережила его затяжную болезнь и смерть.
Дэн аккуратно вытащил фотографию и переложил к себе в бумажник.
К ним подошёл большой черноволосый мужчина.
– Вы интересовались работой? – спросил он. – Я Рик, владелец.
Пообщавшись с Дэном, они быстро договорились об условиях. Так что, когда Дэн выходил с Аделией из кафе, у него было вдвойне приподнятое настроение – теперь можно не переживать о деньгах.
Они шли и снова смеялись. Дэн, бурно жестикулируя, рассказывал о своей службе на буровой, как вдруг раздалась сирена скорой помощи. Машина пронеслась перед ними. Дэн оглянулся, чтобы потащить Аду за руку через дорогу, а она, закусив губу, глазами, полными слёз, провожала мигающие огни машины.
– Что случилось? – испугался парень.
– Ничего. Терпеть не могу вой сирен, – охрипшим голосом проговорила она и понуро поплелась рядом, ещё долго не улыбаясь и никак не реагируя на его шутки и другие попытки развеселить её.
Только когда они свернули к парку Школы, Ада встрепенулась и предложила:
– Хочешь, я покажу тебе чудесное место на крыше?..
Дэн быстро поднялся в комнату. Митча не было, но его вещи, словно плесень, уже расползлись по всему периметру. Везде лежали книги, продукты, одежда, и всё это было опутано многочисленными проводами зарядных устройств. Даже удивительно, сколько всего поместилось в относительно небольшом саквояже, который печально смотрел на Дэна, развалившись посередине комнаты с широко раскрытой пастью и показывая нутром, что это не конец. Он словно говорил: «Дружище, привыкай».
Дэн, вздохнув, аккуратно перекинул штаны соседа со своей кровати на его.
С Адой он условился встретиться на первом этаже, возле административного крыла. Туда и спустился. Свернув в тихий коридор, парень столкнулся с темнокожей женщиной лет пятидесяти. Это была уборщица Глэдис. Неизменный атрибут Школы. Даже местная достопримечательность.
Никто не любил её. За спиной все называли Глэдис БК – Большая Куча. За её вредный характер и огромную бесформенную фигуру. Она всегда носила платья с пышными юбками, отчего казалась ещё шире. Чаще всего Глэдис мыла пол, грозно махая перед всеми шваброй, и ворчала на студентов, спешащих на занятия. Они опасливо огибали её, словно корабли – большой айсберг. Когда кто-то смел наступить на мокрый пол, БК сердито обругивала нарушителя. Если Глэдис не было на этажах со щёткой или тряпкой, она сидела в столовой, уминая блинчики с кленовым сиропом. Все побаивались БК.
