- Не грусти, всё наладится, - сказал ей Костя, и в глубине его карих глаз она разглядела нежность по отношению к ней, и Саше стало лишь тяжелее оттого, что ответить на эту нежность она не могла.
- Конечно.
Саша улыбнулась, чувствуя привкус горечи от собственной лжи. Ничего уже не наладится и не станет прежним. Быть отвергнутой не просто больно - это мучительно.
Когда они остановились, чтобы разойтись, каждый по своим делам, Костя позволил себе шагнуть к ней ближе обычного и, подняв руку, погладил её прохладную щёку.
- Самообман - это не выход, Саш. Я же вижу, как тебе тяжело, может тебе стоит перевестись на другую кафедру, где ты не будешь сталкиваться с... мужем.
- Бывшим, - добавила она. - И я не собираюсь никуда переводиться. Если ему надо, пусть сам и переводится, меня вполне всё устраивает.
Тёплая ладонь Кости приятно согревала кожу, но не более. Это прикосновения не рождало в ней волнений или внутреннего напряжения, которое неизменно наступает, когда к женщине прикасается мужчина.
- Может, тебе нужен кто-то, кто поможет тебе забыть?
Надежда в его голосе больно кольнула прямо в сердце.
- На себя намекаешь? - с вымученной улыбкой спросила она.
- Почему нет?
- Прости, но...
Он приложил палец к её губам, прерывая на полуслове.
- Не отвечай сейчас, подумай.
Костик ждал её кивка, но она не кивнула, смотря на него грустным, всё объясняющим взглядом.
Он печально улыбнулся и, убрав руку, удалился в сторону одного из университетских корпусов, а Саша, посмотрев ему вслед, устало вздохнула, понимая, что никогда не сможет испытывать к нему других чувств, кроме дружеских. Поезд давно уже ушёл.
Сделав пару шагов, она уже была готова завернуть за угол, но внезапно чьи-то пальцы больно впились ей в предплечье. Вскрикнув от неожиданности, она обернулась и... наткнулась на возмущённого Роберта. Жёсткая линия рта напряжённо вытянулась, в глазах застыл лёд. Она чуть было не спросила, что он делает в городе, ведь по идее Роберт должен был находиться в Петрозаводске.
- Что это было? - потребовал он объяснений, правда, она не поняла, за что и... по какому праву.
- Здороваться разучился?
Она вздёрнула подбородок, её апатия прошла бесследно, на смену явилось ужасающее своей тяжестью сочетание надежды и муки.
- Приветствую... Что это было? - вновь, не меняя тона, повторил он.
Его ледяной взгляд прожигал насквозь.
- Что именно?
- Что это за нежности на глазах у всего университета? Кто он тебе? - собственнически поинтересовался Роберт.
- А ты? Кто ты мне? - возмущённо вопросила она, не находя объяснений его поведению.
- Я твой муж!
- Муж? Ты сам-то в это веришь? В то, что говоришь?
Но он словно бы не слышал её.
- Ты ещё моя жена, а тут какой-то... мужик... трогает тебя среди бела дня, а ты...
- По-моему ты что-то путаешь, Акимов, или страдаешь амнезией.
Алекс выразительно посмотрела на его правую руку, и Роберт правильно расценил смысл этого взгляда. Подняв бровь, она, борясь со слезами, развернулась на каблуках и пошла своей дорогой, оставляя застывшего Роберта позади.
Как он посмел обвинять её в том, чего не было, тогда как сам...
Поднеся руку к лицу, она потёрла пощипывающие глаза, и в этот момент ей захотелось на какую-то долю секунды, чтобы между ней и Костей действительно что-то было. Чтобы обвинения Роберта не были беспочвенными, чтобы она, с такой же лёгкостью, как и он, могла устроить свою дальнейшую личную жизнь. Но дело в том, что она не могла. Здесь, глубоко в ней, не только сердце, а всё внутри - горело в адском пламени и переворачивалось, протестуя, отрицая, не желая принимать реальность.
