Как отмечает Уильямсон, кластерные дескриптивные теории референта, которые были опровергнуты Х. Патнэмом и С. Крипке, – частный случай принципа доверия Дэвидсона, призывающего к максимизации истинных мнений [23, p. 264]. Они не могут объяснить тот факт, что Е думает о С. Чисто причинная теория референта тоже не может это объяснить. В самом деле, предположим, что El находится в причинной связи с С. Поскольку С находится в причинной связи с Е, El находится в причинной связи с Е. Причинная теория не может ответить на вопрос о том, в силу чего тогда Е думает о С, а не о El.
22. ЭСЗ и петлевая эпистемология Витгенштейна
Выше мы уже затрагивали вопрос о связи между ЭСЗ и эпистемологией Витгенштейна (см. разделы 12 и 20). Напомним, что Уильямсон считает, что он знает, что у него две руки. Это просто знание-что о мире. В скептическом сценарии мозг-в-баке не знает, что у него две руки, несмотря на достаточно убедительный субъективный опыт, что у него две руки, поскольку, на самом деле, у него их нет. Поскольку знание – очевидность, убеждение Уильямсона, что у него две руки основано на очевидности, является обоснованным, тогда как убеждение мозга-в-баке, что у него две руки, не основано на очевидности, не является обоснованным.
Для Витгенштейна «понятие знания сопряжено с понятием языковой игры», то есть, как и у Уильямсона, с действием [10, § 560]. Языковые игры подразумевают петлевые предложения (ПП), которые суть логические («грамматические») истины, или достоверности. «У меня две руки» – ПП, а не знание в собственном смысле. В то же время ПП могут менять свой статус, превращаться в истинные или ложные эмпирические предложения. Благодаря этому и кроме того, согласно нашей интерпретации ПП, их природа трёхаспектна: помимо логического аспекта, у них есть эпистемический и натуралистический (парадигматический) аспекты [50][91]. Это значит, что грамматические предложения Витгенштейна и, в частности, ПП, не аналитические предложения в более или менее традиционном смысле этого понятия (Уильямсон вообще отрицает существование аналитических истин). В частности, предложение «У меня две руки» при определённых обстоятельствах может оказаться ложным. С несколько более общей точки зрения витгенштейновского к-реализма, концепты укоренены в реальности, а концептуальное/нормативное может превращаться в фактическое/реальное и наоборот. Это позволяет установить более тесную связь с ЭСЗ Уильямсона и дать ответ на следующий аргумент Уильямсона против Витгенштейна: «У меня две руки» не концептуальная истина, так как концептуальная истина не может оказаться ложной, а предложение «У меня две руки» при определённых обстоятельствах может оказаться ложным. Вообще, как уже было сказано ранее, и Витгенштейн, и Уильямсон выходят из трансцендентальной парадигмы[92].
Понимание концептуального анализа как изучение концептов, лишь как анализа средств доступа к реальности в отрыве от самой реальности приводит Уильямсона к тому, что он выступает против точки зрения математика Алена Конна, согласно которому математика – концептуальный анализ, и точки зрения Ж. Бенуа, согласно которой философия, в отличие от науки, – концептуальный анализ. Для Уильямсона и математика, и философия – поиск истины. Однако, поскольку с точки зрения к-реализма Ж. Бенуа подлинные концепты укоренены в реальности, концептуальный анализ – это также и в основном познание реальности, самих вещей. (См. также [36, р. 96–97].) Концептуальный анализ невозможен без поиска истины и наоборот. На различное понимание концептуальности у Уильямсона и Витгенштейна указывает, например, в своей статье Маркони [52].
