– Гони сюда машину.
Когда подогнали газик, Старков открыл заднюю дверцу.
– Вот ведь какая неприятность вышла. Поехал наш друг Игорь в гости к своему другу, бывшему уголовнику, а теперь охотнику Трактору. Выпили они, закусили, потом поссорились, да и за винторезы схватились. А дом возьми да и сгори…
Все стало понятно. Достали канистру с бензином и облили избушку. Чиркнули спичкой – и в небо взметнулось пламя.
– Так умирают настоящие мужчины. Пусть успокоятся навеки, – послышался голос Старкова. – Трактор нас предал, но все-таки был настоящим мужиком.
Коту очень хотелось спросить – а как же тот человек, который был на Курской дуге? Где вы, суки, не были. Но вместо этого он выдал дежурную фразу:
– Геннадий Сергеевич, а менты не разберутся в этом деле?
– Какая фигня! Игорь ушел, меня не спросился. Куда ушел, не сказал. А найдут это пепелище – так что же? Перепились, друг друга постреляли да дом подожгли. Подумаешь…
Машина остановилась на уже знакомом дворе.
– Павло, будь другом, замени все-таки ветровое стекло…
– Сейчас заделаем, Геннадий Сергеевич.
Павло вел себя так, будто ничего не случилось. Он спокойно побрел в сарай за инструментом.
– Вот уж надежный человек, – бросил Старков. – Правда, конечно, есть у него свои минусы. Но и эти минусы, если разобраться, идут в плюс.
– Уголовник, что ли?
– Подымай выше. Он всего пару лет как вышел из лагеря. Сидел с сорок четвертого года за то, что был в полицаях. Теперь вот здесь работает.
– А что ж он домой не едет?
– Кто его там ждет? Может, он там такую о себе память оставил, что в ридный край лучше носа не казать. А здесь никого не волнует, кем ты был на материке. Люди-то нужны…
С таким раскладом Кот уже не раз сталкивался за время своего недолгого пребывания в этом краю. Те, кто когда-то загремел за решетку как предатели Родины, попадались здесь во множестве. А кое-кто до сих пор продолжал сидеть. На них-то никакие амнистии не распространялись – ни «бериевская», ни «хрущевская». Конечно, все они с пеной на губах кричали, что пострадали безвинно. А как же иначе? Покажите того зэка, который скажет, что сидит за дело? Его можно в музее выставлять.
– Павло мужик справный, – продолжал Старков. – Все машины здесь как часы работают. А какую он теплицу себе возле дома отгрохал? Шикарные огурцы растит всем на зависть.
– Странно…
– А что здесь странного? Что теплицу отгрохал? Как раз в этом ничего странного нет. Все очень даже закономерно. Ведь ты пораскинь мозгами – почему столько людей шли к немцу служить? От большой любви к фрицам, что ли? Или там от сильной нелюбви к Советам? Да, были и такие. Но большинство мыслило куда проще. Люди всегда и всюду свою выгоду ищут. Была советская власть – при ней устраивались, как могли и умели. Немцы пришли – и здесь свое место постарались найти. Не все были героями-партизанами. Да и партизаны тоже были разные. Одни поезда под откос пускали, другие немецкие продуктовые склады грабили. И жителей – тоже. Сидели себе в лесу и в небо плевали. Слышал, поговорка была в войну: чем дальше в лес, тем толще партизаны? А если об этих, кто под немца пошел… В сорок первом многие думали, что немец пришел надолго. И решили обустроить себе жизнь при новой власти. Просчитались. Ну, что ж, они и в лагере неплохо жили. Поскольку мужики работящие. Вышли – снова, как могут, устраиваются. Такова уж наша жизнь. Стой, ты куда? – спросил Геннадий Сергеевич, когда Кот вылез из машины и направился в сторону гаража.
