План кажется мне ужасно умным, я приободряюсь, пересаживаюсь на другой маршрут через три остановки и через полчаса уже вхожу в знакомый двор. Следую прямиком на детскую площадку и первым делом решаю завоевать доверие мамаш, которые в моем понимании должны быть самыми глазастыми. Сажусь на свободную лавку недалеко от песочницы и быстро рисую копающуюся там малышку. Потом переворачиваю страницу и рисую вторую. Мамаши начинают коситься и выглядят до того забавно, что я изображаю их вместе в виде карикатуры, а потом поднимаюсь и подхожу к ним, вручая последнее художество. Одна моментально сводит брови у переносицы, заподозрив издевательство, а вот вторая разражается хохотом, пихая в бок подругу:
– Это шедевр, мой умрет со смеху!
– Рада, что подняла настроение, – улыбаюсь, а потом прикидываю, кто на кого похож и протягиваю им свернутые трубочкой портреты их малышни. Возвращаюсь на ту же лавку, на которой сидела и окидываю цепким взглядом двор.
– Танька, смотри! – ахает одна, а вторая прыскает:
– А ты сидела, как сморщенная жопа.
– Блин, – куксится царевна Несмеяна и подходит ко мне, скорчив виноватую рожицу. – Вы это, простите. Не очень люблю шаржи, я выгляжу глупо.
– Глупо Вы выглядите сейчас, – фыркаю задорно, а она тихо смеется и садится на лавку, держа развернутый портрет в руках. – Очень натурально получилось. И я видела Вас утром, с тем брутальным парнем со щетиной.
– И двух амбалов?
– И странного мужика, который вышел почти сразу после всех, кто зашел, – говорит женщина с ухмылкой, а я вскидываю брови:
– Он разве не из вашего двора?
– В первый раз вижу, а я тут каждый Божий день отираюсь, сами видите, – и кивает на дочь, которая тем временем ест песок прямо с лопаточки. – Признаюсь, я была заинтригована. Не каждый день такое.
– Не поверите, мы все были в шахматном клубе, – хихикаю коротко, проверяя, насколько она любопытна, а она согласно кивает:
– Иван Сергеевич был возмущен вашим нахальным водворением и нарушением тишины. У него пунктик, послал же Господь соседа. Представляете наши войны по поводу Миланы? Это же дети, всегда шумят, мы с мужем даже внимания не обращаем, а он все в стены стучит, скоро дырку к нам пробьет.
– Лишь бы не головой, – замечаю со вздохом, а она тихо смеется:
– А Вы забавная. И чего там в шахматном клубе сегодня интересного было?
– Да, собственно, ничего, – пожимаю плечами, – просили передать этому мужчине с белой бородкой фигурку шахматную, потерял где-то. Сказали, найти можно тут. Странно, что Вы его раньше не видели, я думала, завсегдатай.
– Нет, что Вы, тут только свои, чужаков за версту видно. Но может Вы про какого-то другого мужчину? Последним выходил тип без бороды. Да и не заходило никого похожего.
– Да может я что путаю, у меня, знаете, семь пятниц на неделе, вечно где-то витаю, – закатываю глаза, улыбаюсь и беспечно отмахиваюсь, старательно демонстрируя свою отчужденность от забот мирских.
Закрываю альбом и получается так, что открываю Дениса. Девушка бросает взгляд и хмыкает, ткнув в него пальцем:
– И этого красавчика видела, тоже сегодня, но уже после того, как все отчалили.
– В самом деле? – удивляюсь, покачав головой. В основном тому, что она со мной вообще беседы ведёт и не замечает странностей. – Вот ведь совпадение. Тоже в подвал спускался?
– Да, а потом вышел, как раз с Иваном Сергеевичем беседы вел. Я еще подумала, может тот квартиру решил продать, парень-то, сразу видно, при деньгах.
