– Варя, наконец-то! – слышу голос рядом и вздрагиваю от неожиданности. А потом морщусь, решая, сразу рвануть в подъезд или обойдется и он сам уйдет. – Ты поздно, – констатирует Николай, подходя ближе.
Я старательно делаю вил, что оглохла, а когда он машет рукой у меня перед лицом – что ослепла, но он все равно садится рядом и зачем-то целует в щеку. Подобной наглости вынести я уже не в состоянии. Разворачиваюсь, сверкая глазищами, но Коля парень непробиваемый и только грустно улыбается:
– Да знаю я, знаю.
– Тогда какого лешего ты продолжаешь меня изводить? – возмущенно взмахиваю руками, а его взгляд становится виноватым.
– И себя. Прости.
– Так больше не может продолжаться, ты понимаешь? – пытаюсь достучаться до его здравомыслия.
– Конечно, я же не идиот, – едва заметно пожимает плечами. – И я стараюсь, честно. Если ты не обратила внимания, я уже три недели не прихожу днем, – я задумываюсь, а потом согласно киваю, а Коля улыбается чуть шире: – Вот видишь, – молчит недолго, улыбка постепенно сползает с его лица. – Но вечером, не поверишь, такая тоска нападает, хоть одним глазком бы увидеть. Ругаю себя, но все равно иду. И что прикажешь с этим делать?
– Не знаю, Коля, найди себе другой объект для вот этого всего, – ворчу, теребя в руках мешочек, а он так тяжело вздыхает, что мне становится стыдно. В самом деле, чего злая такая? Пусть ходит. Не домой же, в самом деле. Там майор через лестничную клетку, домой точно не сунется.
– Так, а это у тебя что? – вдруг сталкивает брови к переносице, бросая взгляд на мои руки. Само по себе видеть его таким смурным странно, так он еще и тянется рукой к мешочку с заметной дрожью в пальцах и крайне медленно произносит: – А ну-ка отдай мне.
– Вот еще, – хмурюсь и я, пряча мешочек в карман. – С какой стати? Это даже не мое.
– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – морщится Коля, вгоняя меня в еще больший шок своим непривычным поведением. Протягивает руку ладонью вверх и повторяет строго: – Отдай. Это избавит тебя сразу от двух проблем.
– Какие проблемы, о чем ты? – взвиваюсь, сжимая мешочек в кармане покрепче.
– Варя, где ты его взяла и зачем? – допытывается с суровым видом.
– Не отвечу больше ни на один вопрос об этой вещице, пока ты не объяснишь, в чем, собственно, дело, – нагло выдвигаю встречные условия.
– Варя, это не игрушки, – режет жестко. – Все уже поняли, что не игрушки и не игра. Отдай мне, прошу последний раз, потом отберу силой.
– Ты спятил? – приоткрываю рот, опешив. Даже отодвигаюсь от него подальше, хотя, вообще-то, не хочется: становится прохладно, а он большой и топит похлеще буржуйки.
Коля на миг теряется. Смотрит озадаченно, высматривает что-то в моих глазах, а после, очевидно, найдя ответ на свой вопрос, бормочет:
– Ты не знаешь…
– О чем?! – рявкаю на весь двор, потеряв самообладание.
Коля слегка дергается и воровато оглядывается по сторонам.
– Варенька, девочка моя, отдай мешочек, – просит ласково.
– Так, все, – выдыхаю раздраженно, поднимаясь, – это уже переходит все разумные границы.
– Села обратно, – чеканит в приказном тоне.
Коля. Мне. Приказывает.
Разворачиваюсь с безграничным удивлением во взгляде. Я, конечно, его причиндалы видела, все там в полном порядке, если не сказать в полнейшем. Но вот чтобы он так явно демонстрировал чем его природа одарила? Да ни в жизнь.
Растерянность мою он улавливает молниеносно. Хватает за запястье, с силой дергает на себя, принуждая опуститься к нему на колени. Честно говоря, откровенно пугаюсь: слишком уж разительна перемена. Слишком грубым кажется голос, слишком сильно сжимает мою руку.
