Но даже если представить, что про тебя сложили песню и публика сумела разглядеть за потным окровавленным головорезом сияющего героя, остается печальный факт. Доходы. Они у сияющего героя всегда результат насилия и телесных увечий. А процесс их получения всегда норовит выйти из-под контроля. Причем – очень далеко выйти.
В общем, Летти решительно отказалась рефлексировать о прошлом. Вместо этого она сосредоточилась на своей готовности к новой спокойной жизни.
– А как насчет пекарни? – спросила Летти.
Ее спутник долго молча глядел на нее.
Балур был восьми футов роста, без унции жира, зато с хвостом. Балур был аналезом, человекоящером Западных пустынь. Широкая длинная морда, желтые глаза, внимательно глядящие из-под узловатых, толстых коричневых чешуй, похожих на камни размером с кулак.
– Нет, – выговорил Балур.
Его голос напоминал скрежет трущихся жерновов. Он медленно покачал головой.
– Нет, – повторил он.
Аналезы – суровый народ. Летти слыхала, что в их языке есть сорок слов для описания звука, производимого человеческой головой при соприкосновении с боевым молотом. Но как-то не улучалось подходящей минуты, чтобы расспросить Балура, правда это или нет.
– Ты сейчас произнес «нет» безотчетно, совсем не подумав, – сказала Летти.
Ранее Балур отверг оружейное дело, кузнечное ремесло, фермерство, объездку лошадей и танцы для взрослых. Честно говоря, жизненные умения Балура в основном сводились к навыку лупить молотом по разнообразным предметам – потому кузнечное ремесло и показалось привлекательным. Летти решила, что Балур просто упрямится.
– Гляди, – сказала она, – видишь?
Впереди наконец показалось седло перевала. За ним лежала плодородная, полная жизни долина Кондорра.
– Вот он, наш второй шанс, новая страница в нашей истории. Когда мы придем туда, сможем сделаться кем угодно!
– Да, – ответил Балур, кивая.
Лицо Летти просветлело. Наконец-то. Толстолобый олух…
– Я суть хочу сделаться наемником, – окончил мысль Балур.
Летти тяжко вздохнула.
– О да. У нас так хорошо получалось, лучше некуда.
Ветер ненадолго переменился, задул снизу, и ноздри Летти наполнились вонью падали и гари. Летти вздохнула снова.
К Рыгу все это. Надо смотреть вперед. В новое начало.
Балур размеренно вышагивал. На седловине, точке раздела, за которой начиналось новое, Балур остановился и протянул к напарнице толстую четырехпалую руку.
– Я не имею рук для пекарни, – сообщил он. – У меня нет проворных пальцев.
– Ты можешь просто замешивать тесто, – предложила Летти.
На ее взгляд, Балуру следовало бы конструктивнее глядеть на проблемы.
Она ступила на перевал, и перед нею, под ее ногами, разостлалось будущее. Долина Кондорра.
Ранняя осень, вечер. От гор легли длинные тени. Еще жаркие лучи солнца пробиваются между пиками, золотят лес, сбегающий по склонам. Вдали, на дне долины, лес уступает место лоскутным одеялам фермерских полей, укрывшим долину до самого дальнего края, где темнеют осыпи на склонах и белеют вершины. Ярко высвеченная медленная, ленивая река Кон кажется лентой белого пламени.
Эта долина – мир в себе. Микрокосм. Вон замки, похожие на детские игрушки, озера, топь и даже что-то, отчетливо напоминающее вулкан. Издали все такое маленькое, чистенькое – будто на рисунке из детской книги. Реальность слишком далеко, чтобы испортить вид.
– Посмотри на это. – Летти указала вниз. – Там мы можем стать кем угодно.
