Туда – сюда сновали покупатели: женщины в длинных, пестрых юбках, повязанные платками, или шалями, некоторые были одеты в теплые телогрейки, мужчины в высоких сапогах, картузах и пиджаках.
Кто-то зазывал покупателей, то и дело слышалось:
– Картошечка рассыпчатая! Морковка – самая сладкая! Огурчики малосольные!
– Мед целительный!
Но Таисия шла дальше и дальше по направлению к церкви. Вот она вышла на другую улицу по-прежнему широкую, но застроенную деревянными домами поменьше. На окнах всех домах были наличники с деревянными ставнями, которые на ночь закрывались кованными чугунными запорами, прикрепленными с одной стороны к бревну дома, а другая часть, соединенная также чугунным кольцом с первой, как на шарнире, поворачивалась и через дырку в бревне с другой стороны окна проталкивалась внутрь дома, где жестко закреплялась, превращая дом в неприступную крепость.
Раздался колокольный звон, Таисия перекрестилась. Сияющие купола церкви становились все ближе и ближе. Внезапно на дороге прямо перед ней появилось огромное лохматое чудовище, которое вышло из-за угла, за ним второе, третье. Она прижалась к забору и закрыла от страха лицо руками.
– Что с тобой, девка? – вдруг она услышала чей-то голос. Открыв глаза, Таисия дрожащей рукой показала на чудовищ, идущих друг за другом цепочкой.
– Да это ж верблюды! На них китайцы везут чай из своей страны, – объяснил ей пожилой мужичонка в кирзовых сапогах и в косоворотке, стоявший неподалеку.
И, действительно, между тюками на верблюдах можно было рассмотреть желтокожих людей в чудной одежде, которые покачивались в такт движениям верблюдов.
– А ты чо здесь делаешь?
– Да приезжая я, вот иду в церковь. Надо бы помолиться и исповедоваться перед батюшкой в своих грехах.
– А что грехов-то много?
– Хватает
– Так садись ко мне в телегу, подвезу, я как раз в ту сторону еду.
– Степан Кузьмич меня кличут
– А я Таисия.
– Так откуда ты, Таисия?
– Я из Томска. К мужу приехала. Он вот уже шестой год в остроге служит. Обещали вольную дать. Да вот беда случилась по дороге хунхузы напали на нас и все вещи пришлось выбросить, чтобы лошадям было легче бежать.
Теперь холода надвигаются, а теплой одежды нет. Через неделю мы обратно в Томск едем, я думаю, где бы мне с недельку поработать.
– Иди в гостиный двор, там женщины на складах завсегда нужны, чай сортировать и упаковывать. А где ты сама-то остановилась?
– В номере на постоялом дворе. Что у дороги.
Степан притормозил около церкви, Таисия спрыгнула с телеги и подошла к храму, который величественно стоял на пригорке, устремляясь в небо.
Эта замечательная Воскресенская церковь строилась, как символ российской государственности и процветания кяхтинской торговли.
По отзывам современников, «по внутреннему благолепию и богатству храм этот едва ли найдет себе равных во всей Сибири»: его называли «застывшей музыкой в камне.»
Таисия перекрестилась, поцеловала серебряный крестик, что на серебряной цепочке всегда висел у нее на шее. Посмотрела вверх на купола церкви, покрытые белым железом, на колокольню, на которой звонарь, дергая колокола за веревки выводил затейливую мелодию, и по ступенькам поднялась в храм.
Скоро начнется служба, несколько монашек уже пели на клиросе, но батюшка еще не выходил. Она несколько раз перекрестилась перед иконой Божьей матери, поцеловала ее, прося заступничества, и решила придти к заутрене, чтобы исповедоваться и принять причастие.
