Золото лепреконов - страница 28

С детства, башмачник слышал множество историй о малом народце. Везде говорилось о том, что у каждого лепрекона есть горшок с золотом, которое никогда не кончается, сколько его оттуда ни черпай! Это было настоящее волшебство. Зава понял, что готов караулить здесь, у клавесина, столько, сколько понадобится, тем более, что заняться-то, в общем, все равно нечем. Только вот, на что ловят лепреконов? Что нравится этой мелюзге? Конечно же – золото! С золотом у Михи были вполне понятные трудности. «Едят ли они что-нибудь?» С едой тоже было не ахти. Не было серебра, не было колбасы или сыра, не было ни одной табуретки, ложки или пары старых трусов. Был только клавесин, грязный пол, закрытое окно, стены, дверь и сам Михаэль Зава.

– Придется ловить руками! – вздохнул Зава, понимая всю бессмысленность подобной затеи.

– Не надо ловить руками, я не прячусь, – послышалось откуда-то из недр клавесина.

Тихо, стараясь не спугнуть, башмачник потянулся к музыкальному инструменту.

– Не надо тянуться…

Башмачник отдернулся.

– Не надо дергаться!

Зава вздрогнул.

– Я тебя насквозь вижу и знаю, – сказал лепрекон, выбираясь на верхнюю крышку клавесина. – Ты, Зава, в некотором роде, мой хозяин. Уже давно. А я твой клурикон.

– А, по-моему, ты лепрекон, – не нашелся, что ответить Миха.

– Много ты понимаешь в лепреконах! – хохотнул человечек, усаживаясь на край клавесина, свесив ноги и болтая ими как маленькая школьница. – Клуриконы, это «ночная» форма лепреконов. Но если у тебя хозяин пьянь, то у тебя всегда «ночная» форма. К тому же, есть еще ряд отягчающих обстоятельств…

Клурикон заерзал, скривил грустную рожицу и Зава понял, что карлик так же глубоко несчастен, как и сам башмачник. Зава определил в одиноком существе собрата по несчастью.

– Эх! Выпить бы с тобой, да потолковать по душам!

– Давай выпьем, я только ЗА!

– В этом доме пить нечего, – обреченно проскрипел башмачник, роняя слезу.

– У меня в клавесине есть запасы! Между прочим, меня зовут Вицли Шмель и я из линии преемственности Аден-Туанов.

– Так ты, типа, знатный?

Лепрекон несколько покраснел и ответил гордо:

– Я из линии первых лепр-и-конов, осевших в Граданадаре много циклов тому назад, еще во времена Превила Мудрого. До того, как нас начали называть лепр-е-конами. Моя прабабка была второй любовницей Председателя, а мать моя – Принцесса.

– За это надо выпить! – обрадовался Зава такому значительному поводу. Он даже не съязвил о том, что знатный лепрекон осел в пустой халупе бедняка.

В клавесине было много всего. По меркам лепреконов, там был целый склад, но и для одной хорошей человеческой пирушки хватало и вина и закуски. Запасливый лепрекон хранил вино в круглых бочонках из-под специй, размером с рюмку. «Так вот почему этот клавесин казался мне таким тяжелым – он был полон вина. А я и не знал!» – с восторгом подумал Зава. Вся еда сохла на нитках, свешиваясь пучками с проржавевших струн. Здесь был сыр, гора орехов, сухарики и еще что-то такое, о чем человеку лучше не задумываться. Но Миха задумался:

– Так ты, морда лепреконская, меня все это время обкрадывал! – Зава попытался схватить человечка, но тот вытащил из ножен шпагу, больше похожую на иглу.

– Только попробуй это сделать, и я клянусь, что проделаю в твоей пропитой головенке несколько лишних отверстий!

Шпага выглядела не то чтобы устрашающе, сильно напоминая старую сапожную иглу, но Миха предпочел не связываться.