, изготовленного из единого пласта горного хрусталя. Для большей важности птицы распушили свои иссиня-чёрные перья на «бороде» и на хвосте.
Сегодня Хугин и Мунин сидели на удивление тихо и смирно. Лишь иногда вóроны подправляли своими массивными клювами торжественные орденские ленты синего цвета, обвязанные вокруг их тела сверху вниз наискосок, как бы через плечо. Эти Подвязки ‒ особый знак отличия. Они иллюстрировали, что благородные птицы принадлежат Óдину и помогают только ему.
Чаша Видений показала последние события: как правитель ЙóтунхеймаЛафéй крадёт Золотое яйцо, как мохнатый Тарантул-Великан нападает на Золотого Орла и как коварному злодею удалось «деформировать» ГлавнуюСтрунуПерехода, после чего пространственно-временнóй туннель временно стал «непригодным» для беспрепятственного использования.
С этого мига недавние злодеяния Лафéя перестали быть тайной.
Сфера над Чашей Видений свернула послание Хеймдалля.
В Зале Магических Тайн началось экстренное сверхсекретное совещание. Члены Мирового Совета приступили к обсуждению увиденного.
Трон Пространства-Времени, украшенный драгоценными камнями, слегка раскачивается на четырёх золотых цепях. На нём восседает Род. Как всегда его изображение многократно проецировалось сзади в виде шлейфа трёх образов: то старика, то зрелого мужчины, то юноши.
– Похититель установлен. Необходимо направить ему сообщение, что мы вызов принимаем, – подвёл итог Свáрог – ВерховныйПравительМидгарда.
Голос Рода громогласно провозгласил:
– НА МУЖЕСТВЕННЫЕ РЕШЕНИЯ НУЖНО МНОГО ЭНЕРГИИ! И ОНА У ВАС ЕСТЬ!
Ворон Хугин принялся беспокойно перемещаться по краю спинки хрустального трона – слева-направо и обратно. Видимо, он и его брат-близнец Мунин исчерпали лимит своего терпения.
Óдин пронзил своим всевидящим левым глазом ворона Хугина.
– Хугин, ты мог бы вести себя более сдержанно?! Или что-то случилось? – Óдин грозно сдвинул брови.
Хугин замер под гипнотизирующим взглядом правителя Áсгарда и упорно молчал. От такого напряжения цвет его угольно-чёрных перьев на несколько сигов поблёк, но тут же восстановился.
На помощь впечатлительному ворону Хугину пришёл его брат-близнец. Мунин стал звучно щёлкать и каркать «крр-с», «крр-к», «крр-у», «крр-к», «крр-а», и, соответственно, мешать совещающимся.
Неожиданно птицы сорвались с места и вылетели через распахнувшуюся перед ними дверь.
Пролетев по коридору до конца, вороны Óдина на полной скорости свернули в тесный плохо освещённый «хозяйственный» блок. В этом забытом всеми тёмном закутке на круглом низком столике стоял ещё один ворон – третий по счёту ‒ вылитый Хугин, непонятно откуда взявшийся.
На столике рядом с третьим вороном сидел Локи ‒ покрасневший, с испариной на лбу, как будто перед этим оттачивал с Тором боевое искусство.
– Ещё немного, и отец нас разоблачил бы! Я прямо взмок под напором его взгляда. Спасибо, я ваш должник, – обратился к вóронам-братьям молодой асгáрдец.
Объёмная оптическая голография с воспроизведённым изображением ворона Хугина уменьшилась по габаритам и обнулилась. Влетевший только что лже‒Хугин исчез.
В маленьком помещении непонятного назначения теперь находились Лóки и два угольно-чёрных ворона. Но только теперь обе птицы настоящие.
– Нам с братом будет достаточно, если потом ты расскажешь, чем закончилась эта история с Золотым Яйцом, в деталях, как умеешь только ты, – ответил реальный
