И не судить. Все мы можем не однажды ошибаться, принимая желаемое за действительное. Нет границ для человеческого духа, их устанавливает только сам человек. И в это трудное время объединитесь все вместе, протяните друг другу руки и взрастите прекрасный сад верности, поддержки и взаимопомощи. Не жалейте себя, вы не подозреваете, на что способны. А, узнав, откроете в себе немало прекрасных качеств, и, поверив в себя – взлетите, доказав на примере, что героями не рождаются, ими становятся – ничего невозможного нет! Есть лишь устремлённость, вера, мужество, преданность и любовь!
Светало, исчезали звезды с небосклона. Костёр догорал, освещая наши серьёзные лица и возвышающуюся над нами фигуру отца Макария.
Он уходил обратно в монастырь. Неужели его Зов не будет услышан? При этой мысли я на минуту содрогнулся. – Нет, – ответило тут же моё сердце, которое всё настойчивее заявляло о себе и жило помимо моей воли собственной жизнью, не подчиняясь законам логики и рассудка, – должен быть услышан! Всё чаще и чаще я ощущал в себе новые чувства, учился прислушиваться к ним, доверять. И они ещё ни разу меня не подвели.
Ночь промелькнула как одно мгновение, однако, я совсем не чувствовал усталости.
Мы проводили отца Макария на рассвете, когда восходящее солнце окрасило всё вокруг в нежные розовые цвета. Запели птицы, приветствуя новый день, раскрывались цветы. Всё живое тянулось к Свету, радуясь предстоящему дню.
… Перед ним открывалась необыкновенная панорама такой красоты, какой он ещё не видел. Огромные безмолвные вершины гор, тянущиеся безконечной цепью, утопающие в снегу и облаках, такие близкие и недосягаемые, суровые, величественные…
Он был намного выше нас, около трех метров ростом, на лице лучились огромные миндалевидные глаза, необычайно выразительные. Всё в нем было другим: и цвет кожи, и рост, но своеобразно красивым и гармоничным. В первую же минуту я испытал к нему симпатию и доброжелательство.
– Я – друг, – сказал он, улыбнувшись, по крайней мере, я это ясно услышал. – Орионец. Зовут меня Вик, я – командир этого корабля.
Оглянувшись на дядю и Доктора, я понял, что они тоже услышали слова Вика. И только в эту минуту я заметил, что мы не одни, увидев знакомый посох и фигуру в белом. Макарий улыбался, успокаивая и благословляя нас на полёт.
Мне сразу стало легко, ушли все тревоги и сомнения. И, словно отвечая моим мыслям, дав нам немного времени прийти в себя от неожиданности, Вик продолжил: – Нам предстоит совместный полёт, прошу вас на корабль, мой экипаж ждёт, – и, отступив в сторону, пропустил нас вперёд…
…Нас встретили четверо Орионцев, таких же высоких, на первый взгляд как две капли воды похожих на Вика. Но это было только на первый взгляд, как я убедился позже. На головах у них были надеты круглые прозрачные скафандры с двумя небольшими антеннами на макушке. Позже я узнал, что именно это приспособление позволяет нам слышать и понимать друг друга. Только у Вика поверх комбинезона был надет короткий жилет с расширенными плечами – своеобразный знак отличия командира корабля.
Мы познакомились с экипажем: – штурман Кий, бортинженер Нади, врач-лаборант Серк, и биолог Ник, – представились они по очереди. У меня сложилось впечатление, что они знают нас гораздо лучше, чем мы их, и с каждой минутой я чувствовал себя всё непринуждённее. Мы все уселись за круглый стол, стоявший посередине салона.
