Вернувшись к забою, Лю Пи тщательно осмотрел жилу. Вор, торопясь добыть побольше золота, долбил те части жилы, в которых виднелось много зерен металла; отбитые им куски кварца у подножия забоя составляли порядочную кучку. Лю Пи, бормоча проклятия, пересмотрел кварц и отложил в сторону все кусочки, содержавшие золото. За этим занятием застал его возвратившийся Мафу.
– Он грозится донести лое, что мы скрыли богатую жилу, избили его и отняли кирку. Жаль, что мы не убили его!
– Пусть себе грозится, – сердито ответил Лю Пи. – Если донесет, ему тоже не поздоровится.
– А ты знаешь его?
– Как не знать! Рудокоп из Дагуна, Цзинь Тай что ли зовут его. Лентяй, бездельник. Себе отвода не берет, а нанимается то к одному, то к другому хозяину и ворует у них золото. Потом шатается где-то, в Чугучаке, в Шихо, живет на краденое. Уже с год ничего о нем не было слышно, пропадал где-то. И в тюрьме он не раз сидел.
– Боюсь, что он донесет лое, – сказал Мафу.
– Прямо не донесет, а слух по рудникам пустит…
С этой ночи наши рудокопы стали трудиться еще усерднее, чтобы поскорее доработать богатое место. По ночам они поочередно спали на дворе у устья шахты, так что вор не мог спуститься туда, не потревожив спящего. Время было еще летнее и ночи достаточно теплые.
Мальчики обратили внимание на странное поведение старших и стали внимательно пересматривать куски руды, вынесенной из шахты.
Их поиски не остались без результата; то в том, то в другом кусочке им попадались зерна золота, не замеченные рудокопами при слабом свете лампы. Мальчики усердно выбивали эти зерна и накопили себе «на черный день» порядочное количество их, храня свой капитал в тряпочке, запрятанной в щель ограды. В свободные часы они вытаскивали свое сокровище и любовались им, пересыпая золотые крупинки и оценивая их стоимость. Табаку у них теперь было вдоволь, и они позволяли себе курить не только каждый раз по выходе из шахты с рудой, но и на холмах, когда ходили за топливом. Кроме табаку, они иногда покупали и лакомства – земляные орехи ло-ху-ши, пряники, которые были так тверды, что их приходилось давить между камнями, сахар-леденец.
Через неделю после поимки вора настала опять очередь Лю Пи молоть руду на мельнице. Когда он и Мафу явились с первыми корзинками, Ли Ю встретил их возгласом:
– Вот и счастливчики явились! Увидим, какое у вас богатство, увидим! Люди говорят, что шибко много золота в вашей жиле.
– Шибко много врут, – ответил Лю Пи сердито.
– Будто врут? – усмехнулся Ли Ю. – Зря говорить не стали бы.
– Зачем зря! Гнезда иной раз попадаются, но настоящего богатства нет. А из каждого гнезда людская молва сто сделает, сам знаешь.
Ли Ю недоверчиво покачивал головой и стал просматривать высыпанную руду. В это время на двор вышел лое.
– Ну-ка, показывайте вашу богатую руду! Слышал и я, что ваш отвод под конец наградил ваши труды, – сказал он насмешливо, наклоняясь к кучке кварца. – Не видать что-то! Вы, дьяволы, наверное все выковыряли и спрятали, а? – прибавил он строго, впиваясь прищуренными глазками в лица рудокопов. – Смотрите у меня!
– Ничего не спрятали, та-жень! – спокойно заявил Лю Пи, давно уже приготовившийся к этому допросу. – Богатые куски отложили только, в последних корзинах принесем. Сам увидишь, велико ли богатство.
– То-то! Если утаите что-нибудь, всю фанзу перерою, всю шахту осмотрю. И найду, от меня ничего не скроете. Я все знаю, что на руднике делается!
