Золотой дождик - страница 12

– Жиранкул, – сказал Никита.

– Так он, ха-ха, доехал до самого конца и внизу, прям как в кино, вот честное слово, такой – вжух! – я показал, как это было. – Как на сёрфинге, поняли, ноги вверх – башка вниз. Ха-ха.

– Как же он плакал, – сказала тёть Лиза – «Только маме не говорите, маме не говорите!». Я ему: «ЗАМОЛЧИ!», – а он ни в какую! Я начинаю кричать: «Они всё равно узнают!», – а он как заорёт: «НЕЕЕТ!» – куртка в крови. Никит, помнишь?

– Помню.

Во двор вышел сосед. Они с Никитой перевернули один из велосипедов и стали над ним колдовать. Тёть Лиза не умолкала и оттеснила меня к самому креслу.

– Как у вас вообще дома?

– Да так, знаете, как у всех. Непросто бывает.

– Ты ж смотри, береги её. Она у тебя красавица. Ой… помню и у нас с папой Никиты и фарфоровая, и каких там только не было свадеб. Как это было давно. Знаешь, самое главное – это разговаривать и прощать друг друга. Это – самое главное… и уступать, и поддерживать, если сил хватит. Вот мы с папой Никиты всегда поддерживали друг друга, так что запомни: ПОДДЕРЖИВАТЬ, ПРОЩАТЬ И УВАЖАТЬ.

– Это да.

– Если будешь прощать и иногда уступать – любые трудности одолеете.

– Согласен.

– Любые.

Из своего захолустья появилась Роза и, словно тигровая акула на карибском мелководье, плавно начала движение в сторону моего друга и его сломанного велосипеда. Тёть Лиза была близко.

– Мы с папой Никиты 20 лет находили общий язык, 20 лет.

– Да, притирка – это очень важно, очень. Мы притирались года три. Это было непросто.

– Ну вот, а мы 20 лет. От первого, самого первого дня, до самого последнего. Ссорились, и тарелки били, и кидались чем попало, но всё равно находили общий язык, в отличие от этого, – она кивнула в сторону велика, – с этим невозможно. Ему бы только шляться да бухать и, прости пожалуйста, ХЕР пинать. Но ты-то уже взрослый, так что уже можно так, хи-хи. Понял? Кстати, скажи ему, чтобы возвращался в порт, а я не могу больше.

У Никиты было образование, что-то связанное с кораблями. Отец ушёл от его матери, и потом его схватил инсульт.

Каким-то незаметным образом, по сантиметру, она приближалась ко мне всё ближе. Я почти упёрся в стену. В то время Роза-пингвин уже взгромоздилась над моим другом и стояла настолько близко, что стоило ему подняться, он бы обязательно долбанулся об её сиськи.

– С ним вот не поспоришь, – продолжала тёть Лиза про отца Никиты, – слово не то скажешь, возьмёт, и уйдет. И так на дня три. Представляешь? А мне сидеть, ждать, когда он вернётся или НЕ вернётся. Придёт, помню, я ему – «где ты был?», а он – «Не твоё дело».

– Ваше поколение потерпеливее, – сказал я и сделал последний возможный шаг назад, – покрепче в отношениях. Ваш, та и не только ваш пример учит держаться вместе несмотря ни на что. Это достойно, да, трудности, но…но 20 лет – это фантастика. У нас так не выходит. Мы как-то слабо меняемся. Типа индивидуалисты, понимаете? Интернет проклятый!

– Зачем ты так? У молодёжи свои особенности, и они необязательно прям такие уж ужасные…

– Да какая я молодёжь!

Её очки уже были на расстоянии ладони от меня.

– Молодёжь, молодёжь. То, что ты называешь слабостью, я считаю чувственностью, а несерьёзность, это ни что иное, как отсутствие комплексов. Вы просто неопытны, боитесь отступить назад, перезагрузится. А ведь это очень важно, очень, понимаешь? Зайти с другой стороны. Вы должны перенимать опыт, понимаешь, нам-то у вас мало чему можно научиться, а вы должны идти вперёд, да и на нас смотреть…научиться чему-нибудь…