Мужчина пожал плечами:
– Тебе виднее. Что ж, поехали. – Он встал с кровати. – Или ты хочешь остаться здесь?
– Мы договорились съездить на кладбище. – Лариса тоже поднялась. – Давай не будем ничего отменять.
Геннадий сощурился.
– Даже если там лежит не твой муж?
Женщина дернулась:
– Даже если так. Разве ты не говорил минуту назад, что лучше всего подождать?
– Говорил, – признался Геннадий. – И все же…
– И все же поехали. – Она зазвенела ключами. – Видишь, мое положение оказалось не таким уж сложным. Я вытяну, вот увидишь.
– Желаю успеха. – Мужчина открыл калитку, пропуская ее вперед. – Но поищи получше в квартире и на даче. Не может быть, чтобы исчезло все, причем при таких таинственных обстоятельствах.
Она пожала плечами:
– Давай сейчас не будем об этом.
Машина тронулась, и Геннадий искоса посмотрел на Ларису, сидевшую рядом. Бледность сходила с ее лица, и на впалых щеках обозначился румянец. Он понял: у нее появился смысл жизни. Она хотела разобраться, что к чему.
До кладбища они доехали в молчании. Лариса опустилась на корточки возле свежего холмика. Легкий ветерок трепал лепестки на искусственных цветах венков, и женщина подумала: «Какую загадку ты оставил мне, Стас? Как ее разгадать?» Но мертвые, как известно, молчат.
На соседнем остроконечном дереве смерти, кипарисе, защебетала какая-то птичка.
«Это чья-то душа, – вздохнула Лариса и поднялась. – Если бы люди понимали язык природы! Кто знает, может быть, души умерших действительно вселяются в деревья, животных, птиц. Вдруг индусы не ошибались насчет реинкарнации?»
Геннадий дотронулся до ее локтя:
– О чем ты думаешь?
Она улыбнулась – впервые за несколько дней:
– Да так… Это я о своем.
– Поедем? – нерешительно предложил он. Женщина кивнула:
– Поедем.
Они выехали с кладбища, и Геннадий спросил:
– Куда теперь? Может быть, в кафе?
– Нет, – Лариса покачала головой. – Мне хочется побыть одной. Извини.
– Но ты сама говорила, что дома у тебя нечего есть, – удивился мужчина. – Давай пообедаем, и я доставлю тебя домой.
– Я найду, что поесть, – отозвалась женщина. – Мне действительно нужно побыть одной. И не обижайся.
– Хорошо, – сдался Геннадий. – Как скажешь. Значит, в скором времени ты переедешь на дачу?
Она наклонила голову:
– Да. Там мне будет лучше.
– Ты не понимаешь, на какие трудности себя обрекаешь, – он попытался еще раз увещевать ее. – Послушай меня, продай дачу.
Лариса развела руками:
– Не могу. Тебе этого не понять.
– Ну, бог с тобой, – он притормозил возле ее дома. – Позвонишь мне, когда запланируешь переезд? Кто-то должен тебе помочь.
– Позвоню, – согласилась она, – обязательно.
Кивнув на прощание, Лариса вышла из автомобиля. В глаза ударило июньское солнце. Не оглядываясь, она зашагала к подъезду, вспоминая, как в прошлом году в такие же солнечные июньские деньки они ездили на Южный берег Крыма, где провели несколько дней в частном отеле возле моря. А этим летом не будет никакого Южного берега, и Стаса уже не будет. Или… он все-таки жив?
Как сомнамбула, Лариса вошла в прихожую, и, созвучный ее мыслям, зазвонил телефон. Женщина закрыла уши руками и застонала:
– Стас, если это ты… Оставь меня в покое, не тревожь…
Она упала на кровать, дав себе слово не брать трубку, но телефон все дребезжал и дребезжал, и Лариса, заставив себя встать, потянулась к аппарату:
– Я слушаю.
Женщина ожидала услышать тяжелые вздохи мужа, но, вопреки ожиданиям, слух резанул низкий мужской голос:
