– Я лишь хотел поговорить и поблагодарить вас.
– Это можно сделать и завтра. – Упиралась девушка.
– Поблагодарить вас за спасение моей репутации за завтраком при батюшке?
Аня представила эту картину. Да уж, действительно. Но не согласишься же с ним, иначе придётся открывать дверь.
– Не передергиваете, Николя. В любом случае, торчать под дверью гувернантки – это тоже удар по репутации.
– Так впустите меня к себе. – Не унимался хозяйский сынок.
– Нет, это невозможно. – Аня возмутилась. – Я не одета.
Ага, точнее я раздета. Практически.
За дверью усмехнулись.
– Я уже видел вас в кабинете в одном пеньюаре. Переживу и этот раз.
Аня вспыхнула до кончиков ушей. Чего это так пренебрежительно?
– Надеюсь, вы помните, чем тот раз закончился. – Прошипела она из-за деревянного полотна.
Конечно, он помнил – укушенная губа саднила еще несколько дней.
Аннет была так близко, лишь чёртова дверь разделяла их. Можно было просто толкнуть створку и оказаться в спальне, замков в их доме на дверях не держали. Но он не мог так поступить. Даже простонал от безысходности.
– Вы невыносимы, Аннет! Откройте же. – И постучал снова, уже сильнее.
– Ни за что. Скажете всё завтра. Или говорите так, я прекрасно вас слышу. – Предложила ему гувернантка.
Это какое-то сумасшествие: благодарить через закрытую дверь, когда лишь толкни её и вот она, Аннушка в своём пеньюаре и с распущенными по плечам волнистыми волосами. Зелёные глаза сверкают в ярости как изумруды, а маленький ротик с пухлыми губами порой выдаёт такое, что иной раз думаешь, откуда эта смесь воспитанности и дерзости одновременно. Этот образ свёл его с ума. Конечно, извинения и благодарность – этот лишь повод, чтобы увидеть наконец эту фурию, прикоснуться к ней, поцеловать. Из головы никак не шёл их поцелуй в кабинете накануне поездки в театр, когда она не отвечала на поцелуй намеренно. Кого он обманывает? Она нужна ему как воздух, все его мысли с её появлением только о гувернантке.
– Откройте Аннет, иначе я войду сам.
– Только попробуйте, Николай Павлович! – Шипела эта невозможная женщина. – Я буду визжать так, что услышит не только весь дом, но и комендант Петропавловской крепости. Хотите?
Эта точно будет, он даже не сомневался. Черт! Как же сложно с ней. Почему просто не поговорить? Но Николай и сам понимал, что открой она дверь, дороги назад не будет.
Он слышал как она напряжённо дышит за дверью, как ждёт, чем закончится эта сцена. И ему даже показалось, что она и сама бы хотела, чтобы он вошёл. Но дверь так и не открыла.
– Подите прочь, Николай Павлович. Возвращайтесь к себе. Я поняла уже, что вы мне благодарны.
Аня всхлипнула даже. Чертов Николя! Да уйдёт он или нет? Сколько можно торчать под дверью, когда ей так хотелось её отворить.
– Вы плачете Аннет? – С тревогой в голосе спросил Николя. Аня прикусила губу. – С вами всё в порядке?
– Ещё чего, с чего бы мне лить слезы? – Он живо представил, как говоря это, она вздернула носик.
– Не знаю, вдруг обо мне, – усмехнулся Николай.
– Вы не в себе, граф! У меня просто насморк. А у вас раздутое самомнение и обострение наглости. Уходите прочь!
Николай не выдержал и легонько ударил кулаком по двери. Невозможная девчонка! Но войти к ней так и не решился. Кто знает, что у нее на уме. Шумно выдохнул, пытаясь прийти в чувство. Странное дело, но рядом с Аннет он не мог совладать с собой.
– Доброй ночи, Анна Алексеевна. – Выдавил из себя Ильинский.
