Как и в других сообществах этого региона, в прошлом здесь не знали вьючных животных и не изобрели колеса. Единственным способом транспортировки грузов была переноска их мужчинами и женщинами. Войны были затяжными, маканы (мечи) использовались постоянно. В основном конфликты случались с мешиками. Целью последних был захват рабов и, в случае победы, получение дани с побежденных. Здешняя религия была сравнима с той, что господствовала в Мехико-Теночтитлане, но человеческие жертвы приносились в гораздо меньшем масштабе. Все религиозные церемонии были весьма детально разработаны и обычно сопровождались сочетанием музыки, танцев и поглощения пульке, сброженного напитка, приготовлявшегося из кактуса агавы[41]. Выращивали здесь в основном маис, перец чили, сладкий картофель (батат) и тыкву, разводили индеек, пчел и собак; кроме того, в пищу использовались многие другие животные. Дикорастущий табак применялся в медицинских целях.
В древней Оахаке существовало развитое общество, в котором прошедшие специальную подготовку жрецы обучали простонародье культу предков, культуре жертвоприношений, церемониям и почтительному отношению к календарю. Общество было построено на идее оседлого земледелия, дополненного охотой и рыболовством. Местные жрецы и знать вели свой народ освященными традицией путями.
Замысел Кортеса поглотить это сообщество, передоверенный почтенному Родриго Ранхелю, увенчался полным успехом. Сам Кортес в то время отправился в Веракрус, чтобы осмотреть местоположения старых городов на побережье. Он хотел иметь в Мексиканском заливе хороший порт. В конце концов было найдено удобное место в нескольких милях от того места, где он впервые высадился в 1519 году, и Кортес приказал перенести туда город Медельин. Здесь он превратился в Ла-Антигуа на реке Каноас. Ранхель же вскоре после успешного завершения своего предприятия умер от сифилиса.
Тем временем в один прекрасный летний день, 24 июня 1523 года, Франсиско де Гарай, губернатор Ямайки и ветеран Санто-Доминго (куда он впервые прибыл в 1493 году вместе со второй экспедицией Колумба), собрал флот из двенадцати кораблей, на которые посадил около 150 конных и 850 пеших кастильцев, а также некоторое количество индейцев с Ямайки, с тем чтобы плыть к Пануко на побережье Мексиканского залива. В его армии были 200 мушкетеров и 300 арбалетчиков; он набил свои корабли товарами, не забыв перед отплытием заручиться разрешением аудиенсии (верховного суда) Санто-Доминго на снаряжение экспедиции в район, уже завоеванный Кортесом.
Согласно Диасу дель Кастильо, на это предприятие Гарая вдохновил ряд разговоров с Антонио де Аламиносом, штурманом Кортеса, человеком блестящего ума{232}. Того тоже много лет привлекала идея основать поселение в этом регионе. Гарай знал Кортеса по Эспаньоле, так что нет ничего удивительного в том, что завоеватель Мексики решил написать Гараю письмо, в котором он приглашал его к себе и обещал, что если у того возникнут трудности с индейцами-уастеками, то он, Кортес, ему поможет. Гарай, однако, решил, что на предложение Кортеса полагаться опасно, и продолжил реализацию своих планов, в которые не посвящал никого.
Гарай добрался до реки Пальмас[42] к северу от реки Пануко и основал там город, который помпезно назвал Витория-Гарайяна. Советников и мировых судей назначили из числа нескольких аристократов, путешествовавших с войском Гарая (Алонсо де Мендоса, Фернандо Фигероа, Гонсало Овалье и Сантьяго де Сифуэнтес).
