День прошёл ПОЧТИ как обычно: король, подписав пару рескриптов, снова скрылся в многочисленных покоях дворца, королева с холодком приняла несколько послов, принц не появлялся матери на глаза, развлекая гостью поездкой в карете и пикником на королевских лугах (а как вы думали, у королевы был целый штат тайных доносителей).
Королева же, заглянув в тайную комнату, смахнула пыль с тяжёлой шкатулки, где хранилась её фамильная реликвия – старая сухая горошина, благодаря которой её прабабка взошла на трон много лет назад.
Ужин прошёл в напряжённом молчании, которое можно было почти резать ножом. Принц расцветал при взгляде на гостью и увядал, лишь бросив опасливый взгляд на мать, которая сидела практически неподвижно и лишь изредка посматривала на ту, что собиралась отнять у неё родную кровиночку. «Хищница! – метались мысли в голове королевы. – Не открывай рот (рот, конечно! Три ха-ха!) на моего сына! Завтра! Завтра ты у меня попляшешь, принцессссса». При этом королева-мать чуть не прошипела последнее слово вслух. Однако рыжая девица будто и не замечала того, что королева обращалась с ней как с нелюбимой собакой.
Наконец ужин закончился, и королева, удостоверившись, что сын снова прилип к этой толстухе и даже не отзывается на властный оклик, нырнула в тайный ход, который привёл её к гостевой комнате (а как вы думаете, совершенно же необходимая вещь в доме: мало ли, какого-нибудь гостя по-тихому придавить понадобится!). Потенциальная свекровь положила горошину под верхнюю простыню, расправила её и неслышно скользнула обратно, услышав, что эта… эта БЕГЕМОТИХА!!! поднимается к себе.
Услышав, что кровать скрипнула, королева потёрла сухие ладошки и направилась к покоям принца, дабы провести очередную воспитательную беседу. Однако принц, закрывшись на ключ, напевал в голос какую-то старинную романтическую мелодию и ровным счётом ничего не слышал.
Наступило утро…
Королева-мать, растолкав ничего не понимающего супруга (дорогая, что случилось, такая рань, куда ты меня тянешь, я не одет!!!), быстрым шагом направилась в гостевую спальню, по пути приказав привести сына. Вежливо постучав (вот змеиная натура!), королева, не торопясь, вошла и холодно сказала принцессе:
– Вставайте, милочка!
Только что проснувшаяся принцесса была очаровательна: она сидела на кровати под балдахином, одетая лишь в недлинный розовый пеньюар, а лучи поднимающегося солнца пронизывали тонкую ткань насквозь, обрисовывая под ней очень аппетитные формы, не говоря уж о том, что пеньюар был распахнут. Рассыпавшиеся по плечам рыжие кудряшки, высвечиваемые лучами светила, милые конопушки на щеках, сонные зелёные глаза придавали ей вид солнечного ангелочка.
Судорожно-восторженный всхлип заставил её величество обернуться и совсем не по-королевски вернуть отвалившуюся челюсть его величества на место.
– Об этом мы ещё с тобой поговорим отдельно, дорогой супруг! – ледяным голосом пообещала королева и встала так, чтобы закрыть эту развратницу от короля. – Итак, дорогуша, вы были представлены мне принцессой, поэтому я решила провести небольшой эксперимент по методу моей прабабки. Вчера вечером вам в кровать была подложена одна драгоценная вещь, с помощью которой я хотела убедиться в том, что вы действительно та, за кого себя выдаёте. Прошу вас подняться.
Принцесса недоуменно пожала плечами, отчего лямочки пеньюара сползли вниз, заставив тощую от природы королеву злобно скрипнуть зубами, поднялась и отошла в сторону. Королева, с ненавистью покосившись на весомые достоинства девушки, подняла простынь и застыла памятником самой себе. Матрас был совершенно чист.
