– Преданность показал своим бегством к большевикам. Обещал спасти нас, а перешел к большевикам.
– Будем ждать чуда, – сказала Александра Федоровна.
– Майор говорил год тому назад, будет чудо, если я выйду на свободу. Они предлагали мне бороться за свою свободу, а я отказался.
– Где он, сотник?
После получения вашего письма собирается в дорогу, а может, готовит своих солдат!
– Сходи, сотник, завтра к нему, узнай, как он? А может тебе не велено нас оставлять?
– Днем можно. Я у всех на виду, никто не приметит, что я отлучусь на часок.
– Ты любишь рисовать, сотник, иди порисуй царевн и Алексея, они заждались тебя.
Сотник начинает рисовать, Николай II и Александра Федоровна взялись за руки и стали прохаживаться по длинному коридору.
Царевич позирует и рассказывает Марье царевне смешные истории. Окончив рисовать, сотник собирается уходить. Царевна просит его побыть с ней еще немного.
– Никак, Вася, не могу привыкнуть к тюрьме, мама ночами плачет, а я лежу и слушаю, как она плачет, начинаю тоже плакать. Слезы бегут по лицу, а я боюсь их вытереть, чтоб мать не потревожить.
– А ты бы, царевна, подошла бы к матери и успокоила. Поплачет и уснет.
– Пробовала, Вася, несколько раз, но она начинает плакать в голос, встает перед иконами в истерике молится и кричит: «Почему покинул ты нас, всевышний, зачем мучаешь меня и мою семью?» Мне становится страшно, и я отхожу в угол около двери, начинаю сама плакать, и умоляю мать успокоиться. Один раз подошла к ней, обняла ее во время сильного возбуждения, она стояла тогда на коленях и стала просить прощения. Всю ночь не спала, ухаживала за ней. Только к утру она уснула и то на часик. Боюсь ее, Вася, около нее мне становится страшно.
Сегодня при твоем появлении она повеселела, даже улыбнулась несколько раз. Дай бог, чтоб она хоть сегодня крепко поспала, сон дает надежду, силу и энергию.
Врач Боткин часто маме говорит: «Не забудьте, ваше императорское величество, каков ваш сон, таков и день ваш».
А нынче у нас все дни плохие, откуда взяться хорошим снам. В тюрьме меня и сны покинули, забыла, когда последний сон видела.
– Когда человек не видит снов, он страдает.
– А я, Вася, сильно постарела?
Сотник целует пальцы царевне:
– Не вижу морщин, волосы блестят, и мягкие, как шелк. Ты красавица!
– На твоих картинах я выгляжу сорокалетней, а родители стариками. И не вздумай говорить, что переодень меня царевной, я опять стану ягодкой-царевной.
– Не ягодкой! А цветочком, мой ангел…
– Ангел ты для нас, а не я для тебя. Давай пройдемся по коридору. Я устала, Вася, лежать и стоять.
– У тюремщиков есть правило: чем они больше двигаются в своей камере, тем дольше сохраняют свою молодость.
Только договорил Василий эти слова, как царевна закричала.
– И ты такой, как все… Мы заключенные, мы обреченные на страдания…
Сначала она кричала в истерике, потом утихла. Василий присел около открытой двери ее камеры и посадил ее себе на колени.
Она долго плакала, всхлипывала, потом, поцеловав его много раз, положила ему на плечо голову и уснула.
Василий сел на пол, удобно положил ее голову себе на руку, а другой гладил бьющееся в судорогах тело. Она уснула, улыбнулась во сне, повернулась к нему и поцеловала.
Сотник занес царевну в камеру, положил на постель, подровнял подушку.
Александра Федоровна проснулась, открыла глаза, улыбнулась и поманила сотника.
– Не уходи, дай ей возможность выспаться, посиди!
