В обед в комнату царя вошли Ковалевский, Украинский с начальником охраны.
Начальник охраны Четверга Никанор Никанорович низко поклонился всем по очереди, – сначала Николаю II, потом Александре Федоровне, и их детям, царевнам Ольге, Татьяне, Марии и царевичу Алексею.
– По постановлению страны Советов с сегодняшнего дня отменяется титулование «их императорских величеств», то есть вы становитесь гражданами нового государства. С этого дня вас не будут величать «ваше императорское величество, ваше величество Николай II или ваше величество царица всей России Александра Федоровна.
Мы все, я, вы, они стали гражданами новой страны, отныне вы – гражданин Романов Николай, а вы – Романова Александра Федоровна, не царица, а гражданка. Это и к вам относится, царевна и царевич. Вы гражданка Романова Мария – дочь Романова Николая и Александры Федоровны.
Начальник вышел, а вслед за ним пошли Украинский и Ковалевский.
Царевич застонал, к нему подошли царь с царицей и Марья царевна.
– Тебе плохо, царевич?
– Сейчас лучше. Я все слышал, папа. Зря ты надеешься на возвращение на престол и не даешь согласие бежать отсюда. Отбрось свою гордыню, если я вам в тягость, уходите без меня. Мои дни сочтены, вчера врач сказал Украинскому, хоть я и выздоровею, то все равно умру. У меня особая болезнь. Пожалей, папа, маму и сестру, они превратились здесь в прачек, скоро настанет день – станут кухарками. Пока есть надежда на побег, готовьтесь к нему и убегайте.
Послышались в коридоре шаги, кто-то к ним шел.
Вошел солдат, громко поздоровался и сказал: «Граждане Романовы, вам велено быть на прогулке».
И снова, как в Тобольске, спустились вниз, вышли во двор и на узеньких тротуарах прогулялись полчаса. Нашла тучка, заморосил дождь, и все граждане Романовы зашли в дом.
Сотник налил воды в умывальник.
Повариха накрыла стол. Романовы молча сели за стол.
– Ешьте все, – сказала мать, – нужно сохранить силы.
Василий начал уборку и запел песню. Мария подошла к двери и чуть ее приоткрыла. Отец с матерью и братом слушали тоже. Когда начал петь украинские песни, начала и Мария, сначала она пела в полголоса, потом запела громче. Спели несколько песен и замолчали.
Мария встала на пороге и смотрела, как сотник, окончив мыть полы, выкручивал тряпку и собрался уходить.
– Ты больше сегодня не придешь к нам? – спросила Мария.
– Подожди, Мария, вылью воду, ополосну ведро и приду, у меня есть еще много свободного времени.
Мария подошла к двери, отделяющей этажи, и стала ждать сотника. Он вернулся, подошел к ней, и она почувствовала, как от него идет запах зеленой травы.
– Где сегодня гулял, в поле? Ты такой пахучий, как наш полевой луг в Царском селе.
– Ездили в поле, косили для лошадей сено, вот и привез оттуда тебе запах луга.
– А какой нынче луг, какая трава и что там цветет? Почему не принес мне цветов? Если завтра будешь на лугу, нарви мне полевых цветов..
Сотник вынимает из кармана несколько живых цветочков.
Царевна Мария улыбнулась, взяла цветы, поцеловала, потом понюхала.
– Пахнут точно живые!
– А они и есть живые!
– Тебе жаль было букет принести. Принеси, пожалуйста, может, в последний раз.
Она прослезилась, он вытер слезу и поцеловал ей руку.
– Поцелуй меня, Вася, как ты целовал свою жену. Меня никто из мужчин еще не целовал. Не бойся, здесь никого нет, я слышу хорошо.
Василий обнимает царевну, наклоняет ее чуть в левую сторону и целует. Царевна берет его правую руку и кладет себе на грудь. Он ее целует и гладит. Тело царевны все напряглось, сделалось плотным и пружинистым.
