И всё-таки она отвергла Ежи.
Всё-таки…
Он сердито потянул за верёвку, поднимая ведро из колодца. Ослабшие натруженные руки задрожали, и Ежи расплескал всю воду. Пришлось снова опустить ведро, и бабы, стоявшие в очереди позади него, недовольно заворчали.
– Что ж это за хлопец, который ведро поднять не может? – хихикнула полная женщина за его спиной.
– Так это ж сынок Горицы, кухарки лекаря Стжежимира. Видимо, совсем дурно она готовит, раз у её сына сил нет.
Бабы загоготали от смеха.
Ежи наконец перехватил ведро за ручку, потянул наверх.
– И муж сбежал от её готовки, и сын скоро помрёт с голоду!
Ведро выскользнуло из рук. Вода пролилась прямо под ноги совинским кумушкам.
– Помолчали бы! – лицо Ежи пошло красными пятнами.
– Да ты как с почтенными женщинами разговариваешь, щенок?! – возмутилась пожилая служанка Пшемыслава Толстяка.
– Где ты тут видела почтенных женщин, старая гадюка? – раздался ворчливый голос в стороне.
Ежи вскинул голову, чтобы посмотреть на своего защитника, и тут же согнулся в почтительном поклоне.
– Господин Стжежимир, – проговорил он. – Да озарит Создатель твой путь!
Целитель был явно не в духе. Ежи не сразу понял, что Стжежимир не ждал так скоро их возвращения. Он ведь ничего не знал о том, что случилось в Гняздеце.
– Что стоишь? – нахмурился Стжежимир.
– Милош попросил набрать воды для мытья, – растерялся Ежи.
– Тогда поторопись.
Целитель не стал его ждать и пошёл по улице Королевских мастеров с завидной для его возраста лёгкостью.
Женщины обиженно надулись, глядя вслед старику.
– Ишь какой, – фыркнула одна.
– А всё потому, что бабы хорошей так и не нашёл.
– Так какая баба к нему, скотине злобливой, пойдёт?
Ежи вздохнул и в третий раз опустил ведро в колодец. На этот раз, слава Создателю, у него всё получилось.
Ходить за водой пришлось не раз. Когда Ежи наконец наполнил бочку для мытья, то не чувствовал рук и задыхался, в груди точно застрял ком пыли.
Милош стянул через голову драную рубаху и только тогда заметил, как побледнел его друг.
– Иди-ка сюда, – велел он, нетерпеливо подзывая движением руки.
– Не надо, – слабо засопротивлялся Ежи.
– Да ладно ты, как будто в первый раз.
Ежи родился слабым, так говорила Горица. Многие младенцы умирали в голодные послевоенные годы, но ему повезло появиться на свет в доме Стжежимира. Королевский целитель вытянул тонкую ниточку его жизни прямо из-под острых ножниц богини-пряхи, но лезвия, видимо, успели задеть нить, и лёгкие мальчика пострадали. Они бы сгнили в его теле, если бы не Стжежимир. Стоило случайно пропустить один приём лекарства, и Ежи сразу тяжело становилось дышать, внутри сжималось всё в комок и умирало. Только заклятия и снадобья удерживали жизнь в теле Ежи.
Поэтому Горица каждое утро и каждый вечер ходила в храм, чтобы отмолить страшный грех колдовства. Мать ненавидела чародеев, но её единственный сын не мог выжить без их помощи.
Милош тоже научился поддерживать здоровье Ежи с помощью чар.
– Давай помогу, это быстро.
Он протянул руки. Золотые искры вспыхнули на кончиках пальцев.
– Я уже выпил лекарство, – Ежи поставил ведро в угол. – Ты и сам с ног валишься. Лучше я пойду посплю.
Он поспешил уйти в их общую с матерью спальню. Горицы там не оказалось, но это было и не удивительно: солнце ещё высоко стояло над Совином, у единственной женщины, прислуживавшей в доме лекаря, было много хлопот.
Ежи стянул рубаху. Обереги на шее зацепились за ворот, и пришлось поправить их на груди. Взгляд задержался на совином знаке. Где-то на Трёх Холмах до сих пор лежал проклятый чародей и ждал помощи. Но что Ежи мог сделать? К Совиной башне даже подойти было страшно, да и не осталось там никого.
