— Хорошо, Анна, — чуть улыбнулся Корвин. — Думаю, где-то через три дня у тебя будут документы. А пока … скажи мне, чем ты занимаешься в… свободное время?
Я замялась.
— Иногда мне разрешали работать на кухне, — искреннее ответила я. — Иногда удавалось… порисовать. Но больше всего я читала книги…
— И какие книги тебе нравятся?
— Исторические романы… — все больше удивляясь его вопросам, ответила я.
— Да? Тебе интересна история?
— Я хотела учиться в историческом университете… когда была маленькой, — призналась я.
Взгляд Корвина стал острее.
— Не очень хороший выбор, Анна, — резче сказал он. — Если захочешь получить образование, это возможно, десять лет — большой срок, — многозначительно глядя на меня, сказал он. — Но я не одобрю этот выбор…
— Почему? — решилась спросить я.
— Потому что история и историки врут, — он отложил вилку и откинулся на спинку кресла. — Что вообще ты знаешь об истории мира?
Мне следовало бы обрадоваться словам про образование. И в будущем действительно вдруг забрезжила надежда — слишком фантастическая, чтобы в нее поверить. Но мне снова стало тревожно. Его неожиданно строгий тон резал по живому после стольких мягких фраз.
— Я знаю то же, что и все… — неуверенно начала я под внимательным взглядом его строгих глаз. — Когда-то, более тысячи трехсот лет назад мир жил под покровом магии… Маги правили миром, повергая его в хаос. А потом люди окрепли, смогли противостоять магам… Появилась инквизиция, злокозненных магов взяли под стражу или уничтожили. С тех пор она стоит на страже, защищая людей от магии и магов. Королевская власть западных стран принесла всем относительный мир и благоденствие…
Я решилась посмотреть в лицо Корвину и обнаружила, что он улыбается, хоть взгляд не утратил строгость.
— Все это близко к истине, но не истина, — сказал он. — А полуправда бывает страшнее настоящей лжи…
Я съежилась. Очевидно, что он намекает, что я не говорю ему всей правды.
Значит, это был обман? Своим доброжелательным разговором Корвин всего лишь выводил меня на чистую воду? Меня охватил даже не страх — горечь. Ведь за незначительное время, проведенное рядом с ним, я... почти начала ему верить. Допустила, что он может быть хорошим...
— Простите, я понимаю... — опустив глаза, сказала я. И едва сдержала слезы.
— Да нет же... — мужчина напротив мягко улыбнулся, и горечь неуверенно сделала несколько шагов назад. — Я не о том, Анна, что каждый из нас не говорит другому всей правды. Я об истории целого мира, в котором мы живем. Что касается наших с тобой тайн... — он едва заметно усмехнулся, и черная красивая бровь лукаво приподнялась.
А я вдруг подумала, какая красивая у него мимика. Четко выверенная, без излишеств, и очень точно передающая то, что он хочет сказать.
А главное... он действительно не будет выпытывать истину против моей воли? Кажется, я провалилась в свои ощущения, и часть его речи ускользнула от меня.
— Что касается наших тайн... — повторил он, и жесткая рука едва заметно коснулась моего указательного пальца. Странно... Я не вздрогнула от мужского прикосновения. Другое. Когда он коснулся, мне стало словно бы щекотно. И ниточки щекотки паутинками побежали от моей руки вверх, по шее... Необычное ощущение, незнакомое. — Я пока что не говорю тебе все целиком. Не считаю нужным. Поэтому оставляю подобное право за тобой. Я не буду заставлять тебя, Анна, — и по его взгляду я поняла, что Корвин понимает куда больше, чем казалось. — Ты вольна скрывать то, что тебя гложет. Но имей в виду, что, зная все до конца, я мог бы помочь тебе...
