Золушка наоборот, или Не в деньгах счастье - страница 3

– Пришла, значит, – с ходу, без лишних церемоний, как только Наталья ступила на порог, и молча протянула ей «абонемент», проскрипела ведунья осевшим от старости голосом, в котором скользило неодобрение. Казалось, она вовсе не обрадовалась визиту девушки, скорее даже расстроилась.

– Вообще то у меня и в мыслях не было к вам идти, – Наталья почему-то ощутила острую потребность оправдаться, – просто ваш Паоло… ну, Паша то есть, внук двоюродный, я у него массаж всегда делаю… Так вот, он так настойчиво… рекомендовал мне воспользоваться его подарком. Я сперва не хотела, но потом…

– Вот-вот, Ева сперва тоже не хотела вкушать плод с древа познания добра и зла, пока змий не искусил ее, – невпопад заявила гадалка без тени иронии, не сводя при том пристального, обжигающего взгляда с «клиентки». – И с тех пор так уж и повелось, что мы, люди, предпочтительнее поддаемся уговорам этого змия, али Бога. Вот и я в свое время ему поддалась, подчинилась – и продала душу, – призналась странная старушка, обескуражив тем самым растерявшуюся Наталью. – И с тех пор нет мне возврата к былому, да и, по правде говоря, не хочу я, нравиться мне, черт мне батька, та сила и то могущество, дарованные мне в замен на душу. Хоть я и осознаю, чем это в конечном результате чревато, но… все равно не могу с собой ничего поделать. А вот ты, в отличии от меня, еще можешь спасти свою душу – если только сама не пожелаешь ее погубить, – понесла ведунья Пелагея совсем уж полный бред.

– То бишь как это… то есть, что вы имеете в виду? – протянула девушка, невольно впечатленная такими хоть и странными, но в то же время пугающими откровениями бабки Паоло. В душе Натальи невольно зашевелилась тревога, и некое предчувствие чего-то… нехорошего.

А колдунья тем временем продолжала свои чудные речи.

– Я всю твою жизнь насквозь вижу, как на ладони, и многое про твое будущее могу тебе поведать. Однако – не стану. Так как всякое чародейство и магия – грех пред Богом, и каждый, кто прибегает к подобному – берет на душу смертный грех, – удивила она гостью столь откровенным признанием. – Только лично мне то уже все нипочем, я то и так уже увязла во всем этом безвозвратно, но вот ты… Ты, дорогуша, и так свою некогда светлую душу очернила, на богатство променяла, золотом ослепила, зачем тебе окончательно ее гробить?… Впрочем, кое-что я тебе все ж скажу, – пошла на определенные уступки ворожея. – Покуда знаю, что привело тебя ко мне не столь праздное любопытство, сколь боль сердечная, да маета душевная. Все то у тебя имеется, кроме одного: покоя да радости в душе. Утешения хотела найти у меня, помощи? Но не стоит искать их у черта, черт не способен дать человеку ничего светлого, свет у Бога искать надо. Бог же есть Любовь. А значит и счастливой ты станешь, когда найдешь и познаешь эту самую любовь: как ближний – к ближнему, как мать – к дитяти и дитя к родителям, как женщина – к мужчине, и как человек – к человеку. – Пелагея вещала одними загадками и полунамеками. – Только дабы найти, сначала нужно потерять, и тебе придется потерять все, дабы приобрести все… Но ты не опасайся ничего, кроме красного платья и волка в свете ламп, да и то тебе обернется во благо, – завершила она совсем уж заковыристо. – Ну, а теперь иди себе прочь, и не ходи больше по гадалкам всяким да колдунам, коли хочешь душу свою уберечь. Иди, милая, иди с Богом…