Руки опустились на плечи, и я вздрогнула от неожиданности. Не хотела оборачиваться, и так знала, что сумеет догнать. Накинул свой пиджак. А толку с него? Тоже мокрый. Присел рядом, боком ко мне, но не прикасался. Была благодарна ему за это, иначе, не знаю, как бы отреагировала.
Молчал долго. Собирался с мыслями? Просто рассматривал меня? Ночь скоро закончится, и так хотелось бы, чтобы вместе с ней ушли все проблемы. Но так не бывает, правда? Я сама уйду. Кто-то должен прекратить это безумие. Сказать простое «хватит», да только соль на губах.
- Знаешь, я волновался за тебя…
Сука, почему же так больно?!
***
Александр
Бежал за ней как безумный, проклиная себя и непроглядную ночь. Останавливался несколько раз, передумывал. Зачем я ее догоняю? Разве настолько нужна? Разворачивался, делал шаг, а потом снова бежал. Убеждал себя, что сама виновата. Настаивал, что с ней может что-то случиться, если останется одна. Уговаривал, что не сможет без меня. Видел, как остановилась, как села на мокрую лавку – не думает ни о чем. Заболеет ведь. Шел тихо, чтобы не спугнуть. Злился. Пытался держать контроль. Она моя личная буря, мое наказание, мой антипрепарат. Какие таблетки? Ни черта не помогает. Спокойствие – вдох и выдох. Уйдет, держать не стану. Ветер в руках не удержишь.
Накинул пиджак на плечи. Вздрогнула. Неужели так страшно? Я ведь не враг. Сел на лавку боком, чтобы смотреть на нее, видеть ее. Жаль, что фонари уже выключили. А может и к лучшему. Ненавижу женские слезы. Слезы так часто лгут.
- Знаешь, я волновался за тебя… Ты на работу не приехала, и мне пришлось послать за тобой ребят. Они простояли долго. И еще час сверху после того как ты скрылась в подъезде. Мало ли, что случилось? Поранилась, стало плохо… На самом деле с человеком может много что случиться, когда он дома один. – нес откровенный бред, но это лучше, чем вязкая тишина, стоящая крепкой стеной.
- Я не ребенок. Мне давно не пять лет. Я жила как-то без тебя, без всего этого и знаешь, справлялась.
Ерничает, но отвечает. Уже хорошо. Дождь закончился. Перестал барабанить по крышам, разбиваться об асфальт, впитываться в одежду. Скоро рассвет. Долгий день, и такая же долгая ночь.
- Я не говорю, что ты не самостоятельная. Лишь объясняю, что беспокоился. Двери выбили. Не мог же я оставить квартиру в свободном доступе. Район у тебя не очень.
- До тебя спокойно жила.
- А со мной веселее. Потом внукам рассказывать будешь о своей бурной молодости… - рассмеялся тихонько, а секундой позднее понял, какой дурак.
Неимоверно хотелось ударить кулаком по стене, чтобы в кровь. Вернуть здравомыслие.
- Прости. Я забыл, что ты не можешь иметь детей.
Дернулась. Словно от очередной пощечины. Повернулась лицом. Смотрела со злостью и негодованием во взгляде. Мудак. Слово само напрашивалось.
- Откуда тебе это известно? – рассержена, но лучше пусть ненавидит, чем молчит.
- Я же сказал, что узнаю.
- Деньги правят балом, да?
- Почти во всем. – замолчал, чтобы собратья с мыслями. – Прости меня. За все прости. Я больной, повернутый! Назови, как хочешь! Только мне уже поздно меняться.
- Я не понимаю тебя. Не успеваю за твоими эмоциями… В одно мгновение ты нежный, ласковый, идеальный, а через полчаса наказываешь неведомо за что! Ты причиняешь боль – душевную, физическую. Я не могу и не буду это терпеть.
- Тебе ведь понравилось. Я видел это.
