– Надо же! – изумился есаул. – Ни на что не похоже!
Пропахав борозду в рыхлом снегу, через пару вёрст казаки остановились на краю глубокой впадины, на дне которой на растопыренных в стороны опорах стоял он – таинственный аппарат.
Удивления большого не было, было чувство какого-то преклонения перед этой громадой. Отсюда, сверху, она напоминала собой горку тарелок, поставленных донышком кверху одна на другую. Нижняя – самая большая. Есаул дотошно пересчитал их – три яруса. Верхний – без выраженного донышка, просто усечённый сверху конус. По окружности ниже на видимой казакам стороне круглые, похожие на судовые иллюминаторы, по мнению Евгения Ивановича, отверстия. Махина отсвечивала стальным, с синевой блеском. Под днищем снега не было. Была какая-то кочковатая поверхность, похожая цветом на пережившую зиму пожухшую листву. Удары с металлическим звоном прекратились. Воцарилась полная тишина. Уязвлённый невниманием пришельцев к хозяевам территории есаул тронул за плечо Фрола Ивановича:
– А ну-ка, у тебя уже есть опыт, напомним им о себе.
Старый казак снял карабин с плеча, передёрнул затвор:
– В окно?..
– Да нет! Пугать не будем, давай в небо!
Фрол Иванович нажал на курок. Ожидаемого эффекта не получилось. Звук потихоньку растворился в воздухе и затерялся в тяжёлых лапах запорошенных снегом громадных елей.
– Пальнуть ещё, Евгений Иванович? – поднял руку, раздумывая, Фрол.
И тут далеко, но видно было, как одно из отверстий в корпусе исчезло в глубине, а наружу выдвинулась похожая на балкон в Мариинке, как решил есаул, какая-то конструкция, чем-то похожая на перила. На них опирался, отсюда размером с большую куклу, человек. Он опустил голову вниз и скрипучим баском зычно рявкнул:
– Эй, земляки, давай сюда! Не стесняйтесь!
– Мама родная. Так это же он – Болдырев! – промямлил обалдевший Фрол Иванович.
Есаул, ничуть не удивлённый, проговорив:
– Ну что ж, в гости так в гости! – стал спускаться вниз по склону. – За мной, ребята!
Оказавшись под днищем громадины, задрав головы, разглядывали полированную поверхность в поисках лестницы. И тут бесшумно отполз в сторону небольшой квадрат днища, оттуда отцепилась круглая металлическая конструкция с кабиной внизу. Отошла в сторону небольшая дверца. Казаки, пригнувшись, вошли внутрь. Когда дверца открылась вновь, казаки, шагнув через порог, оказались внутри большого помещения, освещённого потолочным светом сквозь какую-то голубоватую поверхность над головой. Одна из стен в нижней её части была нашпигована какими-то кнопками, разноцветными лампочками под стеклом в небольших круглых отверстиях. Привлекли внимание Фрола Ивановича несколько прямоугольных ниш с закрытыми дверками внутри, открыть которые дотошному казаку так и не удалось. Егорка прошёлся по периметру помещения и встал у стола посередине зала с сиденьями из металлических трубок вокруг. На одно из них сразу, как вошёл, уселся Зорич, не выказывая никакого любопытства к окружающему.
– Фрол Иванович, – негромко сказал он, – идите сюда, не ломайте мебель, а то как бы за неё не пришлось дорого заплатить.
У Заглобина мелькнула тревожная мысль: «А вдруг в самом деле!» Он тут же опустил нож, которым безуспешно пытался открыть дверцу, в ножны и уселся за стол. Ждать пришлось недолго. В одной из стен возникла дверь, из неё появился и бодро зашагал к казакам Болдырев собственной персоной!
