Зов. Антология русского хоррора - страница 53

«Патрол» пересек речку и остановился возле «крауна». Полицейский молча помог Александру поменять оба колеса – одно на запаску из багажника «тойоты», а другое на «желток», лежавший во внедорожнике. Затем, прежде чем он уехал, к нему вернулось прежнее расположение духа, как там, на пригорке перед заимкой. Изрядно приправляя речь ругательствами, он пояснил, что коллекторам тут не рады и пообещал в следующую встречу запереть обоих на пятнадцать суток в участке. Но речь его после мистического молчания показалась Сухареву какой-то искусственной, бесцветной, и он, ни капли не стушевавшись, всё-таки задал последний вопрос:

– А сибас в закусочной будет?

– Сибас? – полицейский удивился и вдруг как-то по-особенному посмотрел в глаза коллектору.

И тому почудилось, что взор его достает до самого мозга.

– Да у нас теперь и устрицы будут не хуже, чем в Ницце, и лангусты с омарами, – добавил полицейский с удовлетворенной ухмылкой и уехал.

Сухарев машинально открыл дверь «тойоты» с привычной стороны и снова уставился на бледного нанайца, что-то бормочущего под нос.

– Сраный правый руль! – чертыхнулся сотрудник департамента внутреннего контроля и в сердцах захлопнул дверь. – Всё не как у людей!

Творчеством занимаюсь давно. По образованию журналист. Пишу прозу и публицистику. Публиковалась в журналах: «Топос», «Другие люди», Darker, «Перископ», «ЖУР-НАЛ СТО-ЛИЦА», сборнике «ЛитКульта».

В аквариуме жил ребёнок. Малыш с жабрами акулы и хвостом ската был лишь отчасти человеком. Родители его – люди обеспеченные, целеустремлённые, генетически правильные и психологически совместимые, загорелись идеей завести химеру, посмотрев ретро синема о морском дьяволе и ловцах жемчуга.

– Хочу, – сказала Света.

– Будет сделано, – сказал Денис.

Рожать естественным путём отказались ещё в 60-х, ЭКО считалось прошлым веком, любые сбои хромосом исправлялись, даже менеджеры среднего звена могли позволить себе идеальное дитя из пробирки. А потом появилось химеротеринтство или монстротеринтство. «Вырасти монстра и полюби его», – гласил девиз первой в стране клиники. За каких-то полгода в городе их появилось четыре: в двух работали китайцы, в третьей – немцы, в четвёртой – русские. Света и Денис, ценившие качество и надёжность, выбрали третью.

Немцы были не коренными, а мигрантами – истинными арийцами, сбежавшими из гетто в Священном Европейском Халифате. С отличной родословной, склонностью к насилию, убийственной тягой к запрещённым экспериментам.

– Пусть будет мальчик, – сказала Света.

– Пацан – это хорошо, – сказал Денис.

Ребёнку решили не давать счастливого имени, ласкового прозвища, миленькой клички.

– А чем он занимается, когда вас нет дома?

– Тем, чем и при нас: кушает, какает, плавает, спит.

– А говорить он умеет?

– Нет, только щелкает, щебечет и свистит.

– А трюкам он обучен?

– Конечно! Он может прыгать через кольцо, вертеть обруч, зависать в воздухе, пускать ртом цветные пузыри, делать красивую стойку на голове и сальто.

– А ему не больно?

– Это же рыба.

– Не рыба, а млекопитающее. И вообще отдельный, специально разработанный для нас вид.

У гостей были свои монстры, но, как казалось Денису и Свете, – созданные без особой фантазии и какие-то обычные. Не страшные даже. А так – слегка пугающие.

Ребёнок рос с опережением: росли его пираньи зубы, крепла арапаймова чешуя, заострялись иглы и шипы, искрился разрядами хвост. В полгода у него вылупилось изо лба первое пупырчатое щупальце с когтистым клювом. Через неделю их стало тринадцать.