Но мы знали. Мы следили за всеми, мы находили их следы в самой глухой тайге, чертили кровавые цепочки их судеб и складывали эти данные в компьютерную тьму. Ох, и сокровища там хранились! Бесследно ли они пропали? Ну, ничто на земле не проходит бесследно. До меня уже доходили слухи, что Мищенко прикарманил базы данных. Он ведь покидал тонущий корабль последним – как капитан. Зная его характер, могу утверждать: последним, но не пустым.
Мы с Марысей ушли раньше всех – в октябре 2011-го. Но оставаться без дела нам было трудно, и мы устроились сиделками в Детскую клиническую больницу – нянчили там детдомовских детишек. Потом Марыся сказала: «Чувство вины – плохой советчик. Мы забиваем гвозди микроскопом. Какие мы с тобой сиделки? Мы бегалки. Пошли лучше в «Лизу Алерт»?».
Она-то точно бегалка. Однажды Марыся должна была вывести из секты бабу с грудным ребенком. Платил муж бабы, банкир. Баба, в общем, легко пошла на контакт, но руководитель общины о чем-то догадался. Ситуация сложилась опасная, надо было срочно выбираться. И тут этот муж перестал выходить на связь. Как оказалось потом, он банально запил. Не выдержал напряжения.
Так Марыся с этой бабой и ребенком трое суток шла по тайге. И-таки вышла!..
– Как дела-то? – спрашиваю я. – Как ты тут работаешь?
– Да пипец, – отвечает она. – Грибники начались. Уже пять трупов. И главное, все в камуфляже. Очень трудно искать. Зачем они в лес надевают камуфляж? Как ты думаешь?
Я пожимаю плечами.
– Как их убедить, чтобы надевали яркое? Мы уже и по телевизору объясняем… Вчера чувачка нашли, – она оживляется: чувачок живой, это всегда приятно, – Воспалением легких отделается, даже лисички дотащил. Виталик нам свой вертолет дает. Удобно.
– У Виталика свой вертолет?
– Он это… инвестиционный банкир. Как-то так.
Мы одновременно прыскаем.
– Ну, а ты чем занимаешься? – спрашивает она. – Как ты?
– Да так, – пожимаю я плечами. – Кружок рисования в Троицке.
– Мищенко звонил, – говорит Марыся. – Сказал, что тобой серьезные дяди интересовались. По поводу Гали Фоменко.
– И он меня сразу сдал, засранец.
– Не может быть! – пугается она. – Ты же знаешь, как он к тебе относится.
– Он сказал им, где я работала…
– Света… – она молчит несколько секунд. – Это уже в открытом доступе… Есть базы данных в Интернете, там все наши фамилии и даже фотографии. Ты не знала?
– Нет. Я уже три года не вбивала в поиск наше название. – зло отвечаю я.
– Зря. Там много чего…
– Кстати, по поводу Мищенко. Как его найти, не знаешь?
– В Парк-Плэйсе сидит. В холле. Каждый день в два часа точно застанешь. Только не деритесь.
– Да больно надо… Слушай, а «Лизу Алерт» тоже к ее поискам привлекали?
– Конечно. Там всех подняли: и нас, и мотоциклистов, и охотников, и даже нашистов. Папаша конкретно башлял…
– И?
– Как сквозь землю провалилась. Никаких следов. Выехала из загородного дома и с концами. Да и поздно он тревогу забил. Самое важное – это первые сорок восемь часов. А он спохватился аж через три дня.
– Почему?
– Ну, девка-то взрослая. К тому же он был за границей, а перед этим они поссорились. Потом он приехал, ее набрал, она не ответила. Я так поняла, у них это в норме. У него на телефоне был маяк ее мобильника – он показывал, что она где-то на Коштоянца. Мы в этом районе и искали. Все дворы облазили… И что им от тебя надо?
– Они думали, что она в секте. У нее в компьютере нашли фото Константинова.
