– Я многое узнал о вас, Маколиф. И то, что я узнал, достаточно интересно.
– Я слышал, что мной интересуются.
Они сидели в креслах друг против друга. В ответ на эти слова Уорфилд резко и почти неприязненно взглянул на Алекса:
– А вот в это трудно поверить.
– Имена не назывались, но информация до меня доходила. Восемь источников – пять американских, два канадских, один французский.
– Ни один из них не может быть связан с «Данстоном». – Маленькое тело Уорфилда, казалось, застыло от напряжения. Алекс понял, что он затронул больную тему.
– Я же сказал – имена не назывались.
– А вы сами упоминали когда-нибудь компанию «Данстон»? Скажите правду, мистер Маколиф.
– Нет причины ее скрывать, – парировал Алекс. – Нет, не упоминал.
– Я верю вам.
– А что вам остается?
– Если бы я вам не верил, то просто оплатил бы потраченное вами время и предложил вернуться в Штаты продолжать дела с ИТТ.
– Я ведь могу сделать это в любом случае. Право выбора остается за мной, не так ли?
– Вы любите деньги.
– Очень.
Джулиан Уорфилд отставил стакан и скрестил свои высохшие ручки.
– Александр Т. Маколиф. Т. – Таркуин, ваше второе имя, которое почти никогда не упоминается. Даже на ваших официальных бланках его нет: по слухам, вам оно не нравится.
– Верно. Я от него не в восторге.
– Итак, Александр Таркуин Маколиф, тридцать восемь лет, бакалавр, магистр, доктор наук. Впрочем, «доктор» вы используете не чаще, чем ваше второе имя. Кафедры геологии нескольких ведущих американских университетов, включая Калифорнийский технологический и Колумбийский, потеряли прекрасного ученого, когда доктор Маколиф решил применить свои знания в более практической – коммерческой – сфере. – Он самодовольно усмехнулся.
– Работа на кафедре или в лаборатории не менее утомительна, чем любая другая. Так что лучше выполнять ее за приличные деньги.
– Согласен. Мы ведь уcтановили, что вы любите деньги.
– А вы – нет?
Уорфилд громко и откровенно расхохотался. Его маленькая тушка прямо сотрясалась от смеха, пока он вставал наполнить Алексу еще стакан.
– Отличный ответ. Не в бровь, а в глаз.
– Ну, вы преувеличиваете…
– Однако вы меня прервали, – произнес Уорфилд, возвращаясь в кресло. – Это мне нужно произвести на вас впечатление, а не наоборот.
– Надеюсь, не сведениями о моей скромной персоне?
– Нет, основательностью нашего выбора… Вы – из небольшой респектабельной семьи академического круга…
– Простите, а это все действительно необходимо? – не сдержался Маколиф, водя пальцем по кромке стакана.
– Да, и весьма, – ответил Уорфилд, продолжая как ни в чем не бывало: – Ваш отец даже сейчас, выйдя на пенсию, остается весьма уважаемым ученым в области сельского хозяйства; ваша мать, к сожалению, уже покинувшая сей мир, была утонченной, романтической натурой. Ее все обожали. Именно она дала вам имя Таркуин, и, пока она была жива, вы не отказывались ни от имени, ни от инициала. У вас был старший брат, летчик, погибший в последние дни Второй мировой. У вас у самого отличный послужной список в Корее… Когда вы защитили докторскую, все были уверены, что вы продолжите семейную традицию академического ученого. Но в вашей жизни произошла трагедия, и вы покинули университетские стены. Молодая женщина, ваша невеста, была убита в Нью-Йорке на улице. Вы должны были в тот вечер встретить ее – и не смогли. Помешало срочное и никому не нужное научное заседание… Так Александр Таркуин Маколиф покинул университет. Я все правильно излагаю?
