– Такое бывает. Должно пройти. Видимо, у вас аллергическая реакция на ладан. Но убегать так из храма нельзя. Вы обронили свечи.
– Да. Я очень сожалею о случившемся отец Димитрий. Прошу простить меня за этот случай.
– Ладно. Не переживайте. Всякое бывает. Дело житейское. Пока же я хочу вам предложить кое-что. Давайте обсудим это.
– Конечно. Я с удовольствием. О чем идет речь?
– Если вы не знаете, то насельникам монастыря у нас обычно дают какое-нибудь послушание.
– Да. Я знаю.
– Паломникам мы обычно не даем никакого послушания, так как они не остаются здесь надолго. Но я вам хочу предложить вместо этого поучаствовать в богословских беседах. Это предприятие организовано по моей инициативе, и я считаю, что такие беседы-проповеди идут на пользу паломникам и трудникам монастыря. В библиотеке игуменского корпуса я регулярно провожу эти беседы. Если хотите, то приходите тоже. Для вас это будет полезным делом. Вы человек образованный, культурный. Но вот говорите, как и всякий интеллигентный, просвещенный человек, что в монастыре отдохновение для души. Тогда как здесь отнюдь мы все ищем упорного духовного труда, а не отдохновения. Поэтому мы и называемся подвижниками духа. Для нас это монашеский подвиг, поститься и трудиться здесь во имя Господа.
– Я понимаю, – задумчиво ответил я. – Да. Я согласен. Я буду приходить, когда будет нужно. А про отдохновение души я сказал потому, что жизнь в миру всегда наполнена беспокойством отец Димитрий.
– Это вот абсолютно верно, – кивая головой, произнес отец Димитрий.
Я сидел на стуле, сконфуженно улыбаясь и глядя в сторону, но только не в глаза отцу Димитрию. Он казался теперь требовательным наставником, испытывающим меня и дающим важные поручения.
– Я сам учился в духовной семинарии. Хотя жизнь свою посвятил полностью такому духовному подвижничеству, – продолжил отец Димитрий, словно ностальгируя. – Монашескую жизнь невозможно отделить от самих основ, от богословского учения. Многие полагают, что монахом можно стать запросто, не имея даже представлений об исторических положениях догматического богословия. Это, конечно, заблуждение. Поэтому я призываю и всех послушников обучаться непрестанно, и иногда провожу такие вот беседы для паломников, которые хотят укрепить свою веру и больше узнать о самых важных постулатах православия, христианской праведной жизни. Ведь только так открывает себя доподлинно живой истинный Бог, а не в каких-то отвлеченных философских спекуляциях. Вы согласны?
– Я вас понял. В целом я согласен с вами, – зажато промолвил я. – Я непременно приду на ваши богословские проповеди.
– Вот и замечательно, – сказал отец Димитрий с довольным выражением лица. – Может, у вас есть еще какие-то вопросы?
– Да. Мне очень любопытно узнать, если можно.
– О чем же?
– Я хотел спросить у вас о ските, который находится здесь.
– Да. Что именно вас интересует?
– Мой друг, когда был здесь в прошлый раз говорил, что в скиту живут особенные монахи.
– Да. У нас сохранился этот скит. Небольшой участок земли, где стоят несколько старых домов. Мы стараемся придерживаться древней традиции ухода в затвор самых высокочтимых молитвенников схимонахов. Там сейчас живут двое старцев схимников. Батюшка Тимофей иногда посещает монастырь, но предпочитает в основном жить в ските. Батюшка Иосиф в последнее время часто болеет заболеванием ног, но уходить из скита не желает. Так и живут они там, помогая друг другу, если хворают.
