Бидвелл сразу же остановился, не проходя дальше в комнату.
– Добрый день, мадам, – сказал он. – Можно с вами перемолвиться парой слов?
– Где мой муж? – тревожно спросила она. – Мейсон? Куда он делся?
– Я здесь! – ответил Барроу из-за спин гостей. – Все хорошо, бояться нечего.
– Не дай мне заснуть, Мейсон! Обещай это!
– Обещаю, – сказал он, быстро взглянув на Бидвелла.
– Что за чушь? – обратился к нему Бидвелл. – Эта женщина боится спать?
– Да, сэр. Она боится заснуть и увидеть во сне…
– Замолчи! – умоляюще, с дрожью в голосе вскричала Элис Барроу. – Если любишь меня, не упоминай это!
Девочка расплакалась, мальчик все так же держался за папину ногу. Барроу посмотрел прямо в лицо Бидвеллу.
– Она малость не в себе, сэр. Не спала уже две ночи. Боится темноты и даже теней среди дня.
– Так оно обычно и начинается, – тихо заметил Уинстон.
– Придержи язык! – цыкнул на него Бидвелл, после чего достал из кармана камзола кружевной платок и смахнул им бисеринки пота со своих щек и лба. – Как бы то ни было, Барроу, мне нужно с ней поговорить. Могу я войти, мадам?
– Нет! – ответила она, натягивая влажную простыню до самых глаз, расширенных от ужаса. – Убирайтесь!
– Благодарю вас.
Бидвелл подошел к постели и остановился, глядя на нее сверху вниз и обеими руками держа свою шляпу. Уинстон последовал за ним, а Мейсон Барроу остался в гостиной, чтобы успокоить плачущую дочку.
– Мадам, – начал Бидвелл, – вам следует воздержаться от распространения слухов об этих ваших снах. Мне известно, что вы рассказали об этом Кэсс Суэйн. И я вынужден вас попросить…
– Я рассказала Кэсс, потому что мы с ней дружим! – отозвалась женщина из-под простыни. – И прочим друзьям я это рассказала тоже! Почему бы и нет? Им надо знать то, что знаю я, если они ценят свои жизни!
– И что же делает ваши знания столь ценными, мадам?
Она откинула простыню с лица и вызывающе уставилась на Бидвелла. В глазах ее были слезы и страх, но острый подбородок нацелился на него, как таран.
– Все люди в этом городишке непременно умрут!
– Боюсь, что цена этим сведениям – не более шиллинга. Все люди, живущие во всех городах, со временем непременно умрут.
– Но не от его руки! Не в муках адского пламени! О да, он мне все рассказал! Он показал мне это! Он провел меня по кладбищу и показал имена на могилах! – На ее шее вздулись вены; темные волосы жидкими прядями липли ко лбу. Она продолжила свистящим шепотом: – Он показал мне могилу с именем Кэсс Суэйн! И могилу Джона! Он показал мне могилы моих детей! – Ее голос дрогнул, по щекам заструились слезы. – Моих собственных мертвых детей, лежащих в земле! Ох, милостивый Боже!
Она издала жуткий, душераздирающий стон, после чего зажмурилась и вновь закрыла лицо простыней.
Из-за горящих свечей, смолистого соснового дыма и просачивающейся снаружи сырости комната превратилась в настоящую парильню. Бидвеллу каждый вдох давался с немалым трудом. Он услышал отдаленный гром: вновь надвигалась буря. Нужно было что-то сказать в ответ на бредни Элис Барроу, но, как назло, ничего не приходило в голову. Без сомнения, город оказался во власти некоего великого Зла, которое продолжало разрастаться как пасмурным днем, так и темнейшей ночью с быстротой ядовитых грибов. Это Зло проникало в сновидения жителей Фаунт-Ройала и доводило их до безумия. Бидвелл признал правоту Уинстона: так оно обычно и начинается.
